"Митрополит Макарий(Булгаков). История русской церкви Том 3" - читать интересную книгу автора

своей власти, преемник его Косьма Аттик вскоре после поставления низложен
(26 февраля 1147 г.), а на место его избран Николай Музалон уже через девять
месяцев [*11]. Но если бы Изяслав хотел по прежним примерам получить себе
митрополита из Византии, то все эти кратковременные препятствия нисколько бы
ему не помешали: случалось, что не несколько месяцев, а несколько лет Россия
оставалась без митрополита, ожидая прибытия его из Царьграда. Напротив, из
всего хода тогдашних обстоятельств видно, что Изяслав не хотел просить себе
митрополита от патриарха и домогался независимости от него Русской Церкви.
На Соборе, который созвал Изяслав, была речь не о том, как поступить по
случаю смерти митрополита и временных замешательств, происходивших тогда в
России и на Цареградской кафедре, а прямо о том, имеют ли право русские
епископы поставить сами для себя нового митрополита без сношения с
патриархом. И когда Нифонт и другие восставали против этого, им не указали
на бывшие тогда замешательства в России и в Цареградской Церкви. Когда
Нифонт и другие требовали, чтобы Климент, по крайней мере, после избрания и
поставления своего в России испросил себе благословение у
Константинопольского патриарха, им не обещали, что это будет сделано.
Напротив, Климент, действовавший согласно с волею великого князя Изяслава,
до конца своего служения не обращался к патриарху за благословением, не
сносился с ним: таково, значит, было твердое намерение великого князя и
самого митрополита. Как же объяснить это событие? Едва ли не всего вероятнее
будет догадка, что здесь выразилось только то, что давно уже чувствовали и
понимали, не могли не чувствовать и не понимать и князья русские, и многие
их подданные, выразилось сознание, что поставление русских митрополитов в
Константинополе имеет большие неудобства для Русской Церкви и государства,
что митрополиты-греки, часто не знавшие русского языка, не в состоянии
приносить для России столько пользы, сколько приносили бы митрополиты из
русских, что постоянная присылка в Россию митрополитов-греков была не
безобидна для русских иерархов и что, наконец, избрание для России
митрополита в Константинополе, совершавшееся без участия русских князей,
было оскорбительно для последних, тем более что давало повод царям греческим
оказывать на Россию свое влияние [*12]. Неудивительно потому, если Изяслав
нашел сочувствие себе и в самом Клименте митрополите, и во многих русских
епископах.
Отчего же некоторые епископы не согласились с Изяславом? Мануил,
епископ Смоленский, был грек: ему естественно было отстаивать преобладающее
влияние Византии в Церкви Русской. Косьма, сделавшийся епископом Полоцким в
1143 г., также едва ли не был грек: его могли привести с собою из
Константинополя князья полоцкие, жившие там в изгнании и только что
возвратившиеся на родину в 1140 г. [*13] Нифонт, епископ Новгородский, был
русский, родом киевлянин, постриженник Киево-Печерской обители [*14]; но он
мог действовать по убеждению, хотя, разумеется, нельзя отвергать того же и в
двух первых епископах; он отличался знанием церковных канонов и, вероятно,
понимал 28 правило Халкидонского Собора о власти Константинопольских
патриархов согласно с тем, как понимали тогда это правило в Греции,
распространяя его силу на Русскую Церковь [*15]. А вместе Нифонт мог
действовать и по приязни к грекам, которую мог приобресть во время своего
пребывания в Греции, и особенно в Константинополе, о чем дают повод
догадываться некоторые его ответы Кирику [*16]. Надобно сказать, что мысли
Нифонта и его товарищей разделяли тогда в России и другие, как духовные, так