"Норман Мейлер. Американская мечта" - читать интересную книгу автора

отвратительным типом, а он посмеивался надо мной. Я израсходовала на него
кучу денег, и все ради чего? Ради какой-то мокрой мыши. Она робела даже
перед официанткой, а ведь это был самый заурядный ресторан. Ну и орел же
ты, если трахаешься с такими воробушками.
Подлинной же причиной ее бешенства было то, что эту интрижку
невозможно было раздуть. Если бы я завел роман с ее подругой или любой
дамой из нашего круга, Дебора вышла бы на тропу войны и провела бы еще
одну из своих великих кампаний: намеки и подмигивания, остроты и записки,
серия вечеринок, заряженных электричеством противоборства, - но я всего
лишь котовал на стороне, и это было непростительно. С тех пор Дебора
постоянно говорила о моих "малышках".
- Как ты их охмуряешь, дружок? - продолжала она. - Как чаруешь? Ты
говоришь им: "прекрати пить, от тебя воняет" или же "о, господи, дорогая,
я без ума от твоей вони"?
Красные пятна уродливо расплывались у нее по шее, по плечам и,
кажется, по груди. Она источала отвращение столь ощутимое, что я задрожал,
словно в мое тело начал проникать некий враждебный элемент, какой-то
удушливый яд. Доводилось ли вам вдыхать ядовитые испарения поднимающиеся
из болота? Это подлинное ощущение, клянусь, как и тот шепоток обманчивого
спокойствия, тот тяжелый воздух, которым дышишь перед началом урагана, и
оно повисло сейчас между нами. Я боялся ее. Дебора была вполне способна
убить меня. Есть, мне кажется, убийцы, приход которых даже приветствуешь.
Они сулят чистую смерть и открывают дверь к твоей собственной душе. Луна
беседовала со мной, как такой убийца. Но Дебора сулила жуткую смерть
человека, поверженного наземь, - и вот уже мухи клубятся в вихре твоего
последнего вздоха. Ей мало было разорвать меня на части, она хотела
погасить свет моей души, и, охваченный ужасом при мысли, что ее лицо - это
широкий рот, мясистый нос и зеленые глаза, колючие как стрелы, - станет
моим первым видением в вечности, словно она была моим ангелом-хранителем
(дьяволом-погубителем), я опустился возле нее на колени и взял ее за руку.
Рука была мягкой, как медуза, и почти такой же отвратительной -
прикосновение отозвалось в моей ладони тысячами иголочных уколов,
добравшихся до предплечья, - совершенно так же, как если бы я, плывя ночью
в море, угодил рукой в гигантскую медузу.
- У тебя хорошие руки, - сказала Дебора. Настроение ее внезапно
переменилось.
Было время, когда мы часто держались за руки. Через три года после
нашей свадьбы она забеременела, сохранить ребенка было непросто, у нее
были какие-то неполадки с маткой - она никогда не вдавалась в детали, - да
и после рождения Деирдре придатки были постоянно воспалены. Но мы
старались, нам очень хотелось ребенка, мы были уверены, что непременно
родится гений, и первые шесть месяцев держались за руки. А потом все
лопнуло. После ночи черного пьянства и скандалов, выходящих за всякие
рамки, она выкинула, это были преждевременные роды младенца, который, как
мне кажется, пришел в ужас от утробы, формировавшей его, вырвался оттуда и
нырнул обратно в смерть, унося с собой последнюю надежду на то, что Дебора
еще сможет родить. В память о себе этот ребенок оставил нам лишь обоюдную
жажду мщения. Сожительство с Деборой было теперь равнозначно обеду в
пустом замке, единственными хозяевами которого были дворецкий и его
проклятие. Да, я в ужасе опустился на колени, моя кожа была натянута, как