"Норман Мейлер. Американская мечта" - читать интересную книгу автора

доверять себе, - что Дебора делала все возможное, чтобы неудачи постигали
меня как можно чаще, она прекрасно умела высасывать мозг из сломанной
кости, умела частенько подмести обе стороны улицы с мастерством, присущим
лишь самым неутомимым пешеходам и самым искусным наследницам баснословных
состояний. Однажды на вечеринке один из ее приятелей, который никогда не
нравился мне и которому никогда не нравился я, так старательно издевался
над моей популярностью на телевидении, что его унесли оттуда еле живым. Он
предложил мне побоксировать. Ладно, мы оба были пьяны. Но когда дело
доходало до бокса, нужно помнить, что я torero de salon "Салонный тореадор
(исп.).". Даже выпив четыре стакана, я неплохо маневрировал. Мы сцепились,
а дамы - трезвые судьи своих кавалеров - взирали на нас с мрачным
удивлением и ужасом. Я чувствовал себя подлецом. Я навесил ему парочку
горячих на выходе из клинча, от души поколошматил его тыльной стороной
ладони, держа руку открытой, он оказался полной жопой и через минуту
вздумал отвечать мне, как мог. Я сконцентрировался, на ринге это первое
дело. Я ускользал от его кулаков, по глазам угадывая направление удара, я
погрузился в спокойствие, чреватое тайфуном, убийство сладко и яростно
восстало во мне, на двадцать ходов вперед я чувствовал, чем он кончит: три
моих удара в живот, и он упадет, раскинув руки, так все и будет, глаза у
него уже помутнели - я изготовился. Но тут встряла его жена.
- Хватит! - закричала она. - Немедленно прекратите.
И встала между нами. Но он был полным м......м.
- Чего ты полезла? - спросил он. - Мы только немного разогрелись.
- Разогрелись? Тебя бы сейчас прикончили.
Ну, а пуант этой истории в том, что когда я обернулся, ища Дебору, -
я частенько разглагольствовал при ней о боксе, но в бою она меня еще не
видела, - то обнаружил, что она исчезла.
- Разумеется, я ушла, - сказала она потом. - Жутко было глядеть, как
ты избивал этого беднягу.
- Беднягу? Он гораздо крупнее меня.
- И на десять лет старше.
Все удовольствие пошло прахом. И в следующий раз, когда кто-то из
иногородних гостей предложил мне побоксировать, - а прошло никак не меньше
года, ведь не все же наши вечеринки заканчивались побоищем, - отказался.
Он язвительно настаивал, но я снова отказался. По пути домой Дебора
заявила, что я просто перебздел.
Не было смысла напоминать ей о предыдущем эпизоде.
- Этот, по крайней мере, был моложе тебя.
- Я бы его уделал.
- Не думаю. У тебя дрожали губы, ты весь взмок.
Покопавшись в себе, я уже не смог с уверенностью сказать, что и в
самом деле не испугался. Этот случай мне запомнился. Я уже больше ничего
бы не смог сказать с уверенностью.
Таких булавочных уколов было тысячи: Дебора знала толк в акупунктуре
и никогда не попадала в одну и ту же точку (если только не делала это
нарочно). И я ненавидел ее. Действительно ненавидел, но ненависть эта была
клеткой из проволоки моей любви, и я не знал, хватит ли мне сил вырваться
на волю. Брак с нею был каркасом моего "я" - уберите каркас, и я, быть
может, рассыплюсь на куски. Когда я приходил в полное уныние от себя
самого, мне начинало казаться, что она единственное достижение, которым я