"Норман Мейлер. Американская мечта" - читать интересную книгу автора

могу похвастаться, ведь именно со мной Дебора Кофлин Мангаравиди Келли
состояла в законном браке, и поскольку она не теряла времени даром,
постоянно перебирая и выбирая товары в лавке знаменитостей, среди которых
были политики высшего ранга, гонщики, магнаты и ее собственная свита из
числа самых отборных плейбоев западного мира, Дебора оставалась моим
пропуском в высшую лигу. Я любил ее всей яростью своего "я", но любил так,
как барабанная палочка любит свой барабан, придающий гулкую мощь ее
легчайшему касанию. И хотя я был героем войны, бывшим конгрессменом,
профессором с высокой, пусть и несколько двусмысленной репутацией, звездой
всевозможных телешоу, о содержании которых мне противно даже упоминать,
хотя я работал над огромным трудом по экзистенциальной философии,
геркулесов замысел томов эдак на шесть, который (как я мечтал) поставит
Фрейда с ног на голову (правда, пока он существовал только в моем мозгу),
у меня все же было тайное желание вернуться к политической деятельности. Я
подумывал о том, чтобы в один прекрасный день пробиться в сенат, а без
связей Дебориного клана это было невозможно. Разумеется, я никогда не брал
у них ни цента - мы жили на то, что я зарабатывал, хотя у Деборы были
вкусы и привычки наследницы Барнея Освальда Келли. Она утверждала, что он
отказал ей в поддержке, когда она вышла за меня, это было весьма
правдоподобно, но мне всегда казалось, что она лжет. Скорее всего, она
просто не настолько доверяла мне, чтобы показать, где припрятана кубышка.
У богатых наследниц своя шкала уступок: они раскрывают объятия на четверть
часа раньше, чем кошелек. Мне было наплевать на деньги, я почти ненавидел
их, я мог бы с полным правом презирать деньги, если бы их отсутствие
постоянно не напоминало мне о том, сколь несостоятелен и немужествен
источник моей силы. Это все равно что быть женатым на женщине, которая не
в силах забыть своего первого любовника.
Так или иначе, но расклад был именно таков. Без Деборы я был ничем,
всего лишь одним из имен в скандальных хрониках нью-йоркской прессы. Об
руку с нею я выходил на уровень одной из самых активных персон города,
никто не мог бы с уверенностью сказать, что в конце концов из меня не
получится какой-нибудь важной шишки. Мне, как личности, этот факт не сулил
ничего приятного: выходило, что у меня просто нет сил пробиться в одиночку.
Сложность заключается в том, что я обрисовал не совсем верный портрет
Деборы, и, соответственно, свой собственный. В ее лучшие периоды у нее
была особая победительная сила, и когда она любила меня (что происходило
примерно через день или через два на третий), ее сила подпитывала меня, я
искрился умом, излучал жизненную энергию, мог положиться на себя и обладал
собственным стилем. Но все это мне давали только взаймы. Едва она
переставала любить меня - а это могло случиться в любой миг, например в
наказание за такой страшный грех, как неумение с достаточным шиком
распахнуть перед нею дверь, отчего она сразу же вспоминала обо всех
рыцарях, остроумцах и властителях общественного вкуса, которым доводилось
делать это в ночи, куда лучше, нежели эта, - и душу мою тотчас смывало с
подмостков сцены и швыряло в мусорное ведро. Это была настоящая сделка с
Дьяволом: на протяжении всего последнего года я жил отдельно от нее, и все
же был не в силах от нее отделиться, потому что проходила неделя, а то и
две, когда я почти не вспоминал о ней, но затем непременно спускался на
самое дно некоего часа, когда моя субстанция как бы вытекала из меня и я
чувствовал острую необходимость увидеть ее. У меня возникала физическая