"Артур Ллевелин Мэйчен. Великий бог Пан" - читать интересную книгу автора

Я знаю, что тело можно разделить на составные элементы внешними
воздействиями, но я должен был отказываться верить тому, что я видел. Здесь
присутствовали какие-то внутренние силы, о которых я ничего не знаю, они
вызывали разложение и преобразование.
Многократно повторяясь, этот процесс у меня на глазах создавал
человека. Я видел, как первичная форма перетекает от мужского пола к
женскому, отделяя себя от себя, а затем вновь воссоединяясь. Потом я видел,
как тело возвращалось назад к звериному облику, из которого оно раньше
вышло, и то, что прежде возносилось на уровень совершенства, низвергалось в
пропасти, вплоть до исходной глубины всего сущего. Изначальные основы жизни,
создававшие организм, все время сохранялись, в то время как внешняя форма
непрестанно менялась.
Свет в комнате перешел в какую-то черноту - не в темноту ночи, когда
объекты кажутся в дымке, и их можно рассмотреть без особого напряжения. Это
было своего рода отрицание света; вещи ярко представали моим глазам, если
можно так сказать, без какого-либо посредника. Это как если бы в комнате
была призма, и я не мог бы видеть в ней никаких цветов.
Я продолжал наблюдать, и, в конце концов, передо мной осталась только
похожая на желе субстанция. Затем в своей эволюции она вновь взошла, как по
лестнице...[3] ... в какой-то момент я увидел Форму, сотворенную передо мной
во мраке. Дальше я не буду ее описывать. Образ этой формы можно увидеть в
некоторых античных скульптурах и картинах, сохранившихся под лавой, но они
слишком мерзкие, чтобы говорить о них... когда ужасная и отвратительная
форма, ни человек, ни зверь, преобразовалась в человеческий образ, и итогом
этого была смерть.
Я, видевший все это с великим страхом и отвращением в душе, подпишу
здесь свое имя, дабы подтвердить, что все, что я написал в этом документе,
является правдой.
Роберт Матесон, доктор медицины.
...Такова, Раймонд, история, о которой я знаю и которую я видел. Этот
груз был слишком тяжел для меня, чтобы выдерживать его в одиночку, и все же
я не мог рассказать ее никому, кроме вас. Вилльерс, который в последнее
время был со мной, ничего не знает о той кошмарной тайне леса, о том, что
оба мы видели смерть, лежащую на гладкой мягкой траве посреди летних цветов,
наполовину на солнце, наполовину в тени, и держащую за руку Рэчел. Эта тварь
обращалась и взывала к своим компаньонам. Ужас, на который мы можем лишь
намекать, который мы способны выразить лишь символически, обрел твердую
форму на той земле, по которой мы спокойно ходим. Я бы не сообщил Вилльерсу
этого, также как и о том сходстве, что, как удар, поразило мое сердце, когда
я видел портрет. Оно переполнило чашу страха. Что это сходство может
значить, я не осмеливаюсь предположить. Я знаю, то, что издыхало на моих
глазах, было не Мэри, и все же в заключительный момент агонии глаза Мэри
встретились с моими. Может ли кто-то раскрыть последнее звено в этой цепочке
чудовищных загадок? Полагаю, это сделаете вы, Раймонд. И если вам известно
объяснение этой тайны, за вами право раскрыть его или нет, как пожелаете.
Я пишу вам это письмо сразу после возвращения в Лондон. Последние
несколько дней я был в деревне, вероятно, вы догадываетесь, где именно. В то
время как ужас и удивление Лондона были на пике - из-за смерти "миссис
Бомон", которая, как я вам говорил, была широко известна в обществе - я
написал своему другу доктору Филлипсу. Я дал ему короткую схему или даже