"Дэвид Мэдсен. Шкатулка сновидений" - читать интересную книгу автора

- Как! - слегка ошалело ответил граф. - В пении йодлем[22], конечно же!
- Пении йодлем?
- Когда-то, до йодля, были гобелены, потом "кузнечик"[24]. Интересно,
он его когда-нибудь завершит? Вы ведь философ, Малкович, вы должны понимать,
каково это.
Малкович с поддельным сочувствием кивнул.
- А! - воскликнул граф Вильгельм. - Первое блюдо! Что бы это могло
быть? Наваристый суп, должно быть... или, может, обжаренные сардинки с
кусочком лимона и черным перцем? Или острые овощные тарталетки - миссис
Кудль обожает готовить овощные тарталетки! Или, может, приправленная
дубовыми листьями ветчина, нарезанная тонкими вафельными ломтиками, со
свежей дыней и инжиром?
Ропот в моем желудке становился все громче. Несомненно, нас ожидала
роскошная трапеза - на каждого приходилось по три смены ножей и вилок, в том
числе ножи для рыбы, и по две десертных ложечки. На столе также стояли
искрящиеся хрустальные бокалы и маленькие изящные рюмочки для ликера. Но,
когда появился слуга, его руки были совершенно пусты - ни серебряного
подноса, ни супницы, ни вереницы тарелок. Он осторожно, робко подошел к
графу и что-то прошептал ему на ухо. Я увидел, как граф резко изменился в
лице.
Малкович ткнул меня локтем в ребра.
- Я умираю с голоду, - прошипел он. - А вы?
- Уже умер, - шепнул я в ответ.
Граф поднял руку, привлекая наше внимание.
- Похоже, на кухне произошел небольшой взрыв, - сообщил он. - К
счастью, серьезно пострадала только посудомойка, однако, боюсь, что, пока не
подадут мясо, нам придется довольствоваться хлебом.
Малкович повернулся к графу Вильгельму и, к моему великому смущению,
произнес:
- Очень жаль. Хендрик только что сказал мне, что он уже умер с голоду.
- Это правда? - спросил у меня граф.
- Да, но...
- Должен сообщить вам, молодой человек, что мой хлеб - это очень
хороший хлеб! Между нами говоря, наш хлеб - лучший в городе. Здесь и сдобные
плетенки, и тающие во рту кабачковые бриоши, и маковые рулеты, пшеничный
хлеб и ржаной хлеб, pecorino[25] и булочки с розмарином. Вам этого мало?
- Прошу прощения, - начал я, - я вовсе не имел в виду...
- Тогда ешь, мой мальчик! Предайся же чревоугодию!
И мы накинулись на хлеб, как стая оголодавших животных, руками отрывая
большие куски и запихивая их в рот, забыв об этикете и окружающих. Малкович
свалил на свою тарелку шесть или семь маковых рулетов, а затем потянулся за
сдобными плетенками. Одна принцесса Элизабет ван Хюссдорфер осталась
равнодушной к нашему свинскому поведению. Завернутая в меха, она восседала,
точно древняя инфанта, привередливо пережевывая крошечный кусочек бриоши.
Мы также налегли на вино, в основном на восхитительно темное Saint
Emilion 59, и вскоре, набив свой желудок тяжелым, как кирпичи, хлебом, я
понял, что мне необходимо воспользоваться туалетом.
- Мясо, мясо! - закричал граф Вильгельм, когда тот же слуга вошел и
снова что-то прошептал ему на ухо.
- Что? - услышал я шипение графа. Затем последовала очередная порция