"Артур Мейчен. Сокровенный свет" - читать интересную книгу автора

несколько часов спустя из ничего может появиться на свет творение!
- Совершенно согласен - я имел в виду, что литература - занятие
неблагодарное.
- Ошибаешься, она всегда воздает за труды. К тому же вскоре после
твоего визита я унаследовал небольшую ренту. Умер мой дядя, который перед
смертью почему-то решил проявить щедрость.
- Ах, вот как. По-видимому, это было очень кстати.
- О да, весьма кстати. Должен заметить, что я воспринял это неожиданное
наследство как своего рода стипендию для продолжения моих изысканий. Я
только что отрекомендовался писателем, но, возможно, точнее было бы назвать
меня исследователем. Право, Дайсон, ты действительно изменился за эти
несколько лет. Я всегда считал тебя ленивым бездельником, бесцельно
шатающимся по городу, одним из тех, кто с мая по июль проводит время,
фланируя по тенистой стороне Пиккадилли.
- Верно. Я находился тогда в процессе становления, хотя и не осознавал
этого. Ты же знаешь, мой отец был беден и не мог отправить меня в
университет. Пребывая в не вежестве, я злился, что так и не завершил своего
образования. Заблуждения юности, Солсбери, не более того, моим университетом
стала Пиккадилли. Именно там я начал изучать великую науку, которой предан и
ныне.
- Какую науку ты имеешь в виду?
- Тайну огромного города, физиологию Лондона; и буквально, и
метафизически это величайшая тема для размышлений, какая только может
занимать человеческий разум... Что за бес одобное рагу - достойный конец для
фазана!.. И все же - мысль о грандиозности и сложности Лондона иногда
подавляет меня. Париж можно понять, если не пожалеть времени, но Лондон
навсегда остается тайной. В Париже можно точно сказать: "Здесь живут
актрисы, здесь - богема, а здесь - Rates[1]"; но в Лондоне все иначе. Ты
назовешь какую-нибудь улицу обиталищем прачек - и будешь вполне прав, но при
этом где-нибудь на втором этаже одного из домов найдется человек, изучающий
исторические корни халдеев, а в мансарде напротив - всеми забытый, умирающий
художник.
- Да, Дайсон, ты не изменился - и никогда не изменишься, - заметил
Солсбери, смакуя кьянти. - Как всегда, тебя уносит на крыльях воображения:
загадка Лондона существует только в твоих грезах. На мой взгляд, это
обычный, скучный город! Здесь даже не бывает по-настоящему артистичных
преступлений, которыми изобилует Париж.
- Налей мне еще немного вина. Спасибо. Ошибаешься, дорогой, очень даже
ошибаешься. По части преступлений Лондону стыдиться нечего. Агамемнонов у
нас достаточно - не хватает Гомера. Как говорится, carent quia vate
sacro[2].
- Я помню эту цитату. Правда, мне не совсем понятно, к чему ты клонишь.
- Попросту говоря, в Лондоне нет ни одного писателя, который
специализировался бы на такого рода вещах. Наши репортеры - глупцы, своим
рассказом они способны испортить любую историю. Их представление о страхе, о
том, что вызывает в человеке ужас, просто смехотворно. Этих писак интересует
только кровь, вульгарная ярко-красная кровь, и когда им удается ее
заполучить, они накладывают ее жирными мазка ми и думают, что вышла
впечатляющая статья. Убожество да и только! К сожалению, именно самое
заурядное, жестокое убийство и привлекает их, получая, как правило, наиболее