"Джон Д.Макдональд. Оранжевый для савана ("Тревис Макги" #6)" - читать интересную книгу автора

Тело, когда стареешь настолько, чтобы не принимать это как должное,
становится как бы отдельной сущностью. И если о нем забываешь, то чувствуешь
себя виноватым в том, как оно это переносит. Пережившее травму и по-прежнему
продолжающее носить вас, залечив собственные раны, оно заслуживает лучшего.
Лелеять и упражнять его значит умиротворять его за прошлые упущения.
При моей профессии только осел может относиться к своему телу
пренебрежительно. Это тоже самое, что выйти на передовую с заржавевшим
ружьем или нейрохирургу оперировать с похмелья. Полшага, замедление реакции
на одну двадцатую долю секунды, могут изменить ситуацию. Любая необходимость
применить силу проистекает, обычно, из неверного хода, из возможной ошибки
правосудия. Но и в таких случаях процесс всегда остается неуправляемым.
Теперь это тело выдержит даже худшие из пыток прошлых дней.
Моя серенада под душем не разбудила дремлющих любовников, не разбудил
их и звон кастрюль. После завтрака я вытащил небольшую спиннинговую удочку,
оснастил ее желтым зажимным устройством, поставил руль и парус в надувную
лодку и отправился кружить вдоль края дальнего поля водорослей. Я выловил
пару небольших каранксов, одного горбыля и потом, уже в самом конце,
подцепил на крючок чужака для этих мест, отбившегося от стада трахинота. Он
потянул больше чем на полтора килограмма, я его разделал, смазал маслом и
уже испек на шампуре, когда любовники, щурясь, зевая и натыкаясь на
предметы, выползли на свет Божий. Посчитаем трахинота жертвой на особый
алтарь. Эти голубки утверждали, что в жизни ничего вкуснее не пробовали. Они
его прикончили, все до крошечки, а я стоял, глупо улыбаясь, словно добрая
старая тетушка в телерекламе.
Чуки вела себя с ним в среду точно также, как и накануне. Но без
повадок старшей медсестры. У нее глаза блестели, во всем чувствовалась
ленивая расслабленность. Он отвечал тем же. Я был исключен из их круга.
Артур теперь ходил с гордо поднятым подбородком. Он даже рискнул отпустить
парочку своих мягких, натянутых шуточек, наградой ему служил переливчатый
девичий хохот. Я старался держаться от них подальше. Но временами "Дутый
Флэш" кажется слишком маленьким. Днем я выдумал себе дело в Лонг-Ки, замену
фильтра, и с одинаковым выражением подавленной антипатии на лицах они махали
мне, отплывающему на своей лодке.
Наутро, в пятницу я задал ему самый существенный вопрос. Я выбрал
якорь, а он помог мне разложить вдоль борта лини, чтобы просушить перед тем,
как сматывать. Стояло серенькое утро, такое тихое и мрачное, что хотелось
говорить шепотом. "Дутый Флэш" дрейфовал на высокой воде перед началом
отлива, а туман на востоке размазывал контуры солнца до гигантского шара,
вполне подходящего для фантастического фильма.
Артур уже выглядел вполне нормально. Костляво, но нормально.
- Ну, так как? - спросил я его.
Сидя на корточках, он поднял голову.
- Что так?
- Ты готов помочь мне отправиться за награбленным?
Он встал.
- Мне кажется... сейчас я готов.
Я оценил ситуацию. Он был уже не тем парнем, членом нашей вечно
меняющейся компании, каким казался мне больше года назад. Но выглядел почти
также, хотя и похудел. Я решил, что дело в глазах. Раньше он мог смотреть на
вас приятным зафиксированным взглядом домашней гончей. Теперь же глаза его