"Джон Д. Макдональд. Смерть в пурпурном краю ("Тревис Макги")" - читать интересную книгу автора

столовую. Купив вечернюю газету, просматривал ее в ожидании заказанного
бифштекса, уединившись в одной из кабинок напротив длинной стойки. Газета
состояла из одних дифирамбов: немыслимый прогресс; Эсмерелда -
прекраснейший из городов; жилищное строительство идет полным ходом. Обещали
второй этап, в течение которого очистят все трущобы на окраинах. Фабрика
"Калко" начнет строительство в новом промышленном квартале.
Северо-восточная магистраль на пятнадцать минут сократит путь от аэропорта
до центра города. Специалисты предсказывают, что за ближайшие девять лет
население Эсмерелды удвоится. Тренер уверяет, что наступающий сезон пройдет
без поражений, и предсказывает прекрасные результаты в шести окружных
соревнованиях. Школы подготовили невиданное количество выпускников.
Снаружи буйствовал шум, но в закусочной царило затишье. Потом
заявились пять молодых женщин - команда из кегельбана. В белых майках,
белых коротких теннисных юбочках в складку, с яркими спортивными сумками.
На спине красовалась надпись "ЭЛИТА", а над сердцем у каждой имя: Дот,
Конни, Бетт, Марго и Дженни. Куртки и сумки они сложили в одну кабинку, а
сами втиснулись в другую. Я не мог решить, секретарши это или молодые
домохозяйки, часто они бывают и теми и другими. Две из них обладали
крепкими спортивными фигурами. Заказав кофе, они беспрестанно хихикали,
вскрикивали, перешептывались, хохотали, держались как заговорщицы, и порой
я слышал, как о края толстых кофейных чашек позвякивало стекло - девушки
слегка подкреплялись, наверное, отмечали победу. Заметив меня, они начали
переговариваться, хихикая, а те, что сидели спиной ко мне, оборачивались,
вроде бы равнодушно осматривали кафе, награждали меня цепким, оценивающим
взглядом и, повернувшись к столу, сдвинув головы, обменивались шутками. На
одинокого мужчину есть смысл обратить внимание. Загорелый незнакомец с
широкими плечами вызывает у них интерес. Громкие, почти истерические взрывы
смеха говорили о том, что их комментарии становятся все смелее. Потом одна
из этих великанш что-то долго, проникновенно шептала, и затем раздался
взрыв неудержимого хохота.
Мне пришло в голову, что мир во многом перевернулся с ног на голову.
Вот и эти девушки с вызывающими взглядами, заигрывавшие со мной, по сути
были похожи на потенциальных ловеласов, на группу холостяков, атакующих
незнакомую и одинокую женщину. Да я сам чувствовал себя как-то по-женски. И
понял, что в вызывающих манерах Моны был такой же оттенок - подсознательное
проявление традиционной мужской атаки: поинтересуйся, дружок, каковы мои
условия.
Бифштекс оказался пережаренным, похожим на подошву, безвкусным.
Картофель - отвратительная каша. Салат теплый и вялый, кофе - горький и
остывший. Пройдя мимо "элитных" девиц, я шагнул в ночь. Одна из них
уставилась на меня сквозь грязное окно и, округлив губы в поцелуе,
энергично закивала, остальные зашлись в хохоте.
Переждав поток машин, я пересек улицу и не торопясь направился к
своему шумному пристанищу. Сунул в дверь ключ, и, когда открыл ее,
обнаружилось, что в номере горит свет и столбом стоит дым. Бакльберри сидел
на моей постели, а в кресле расположился незнакомый тип.
- Привет, чувствуйте себя как дома, - бросил я.
- Макги, это мистер Йомен.
Рукопожатия не последовало. Мистер Йомен, подняв стакан, произнес:
- Мы принесли с собой, приятель. Такое же виски, как ваше. Угощайтесь.