"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

мучились жгучей отрыжкой. Юг вообще творил с людьми чудеса. В Гурзуфе в
закутке под названием "Чайник" продавали в разлив портвейн "Кавказ", и
считалось совершенно нормальным и даже обязательным принять там стаканчика
три-четыре и пойти на набережную смотреть на девушек. Вернувшись в Москву, я
в первый же вечер по привычке выпил четыре стакана того же "Кавказа" - и
упал навзничь, как коммунист в финале одноименного фильма. В воздухе, что
ли, дело? Или в общей атмосфере благодушия и спокойствия, которая в Крыму
тех лет преобладала? Учёным ещё предстоит сказать своё слово. И настоящий
роман с сухарём случился в начале семидесятых на Черноморском побережье
Кавказа, куда мы с "Машиной" ездили гулять под видом работы. Это называлось
"домашнее вино". Не знаю, можно ли его с полным правом назвать сухим вином.
Более того, не уверен, что его можно было назвать вином вообще - строго
говоря, это была определённая субстанция, изготавливаемая местными бабушками
и обладавшая своеобразным воздействием на психику и физиологию человека.
Состав зелья держался в секрете. Ходили слухи, что среди прочего добавляют
туда лист табака и куриный помёт - для ужаса. Не знаю. Похоже, в основе
всё-таки был виноград - он покрывал собой всё пространство вокруг домиков
местных жителей, был мелок и всегда незрел, есть его было невозможно, но
что-то же с ним делали, верно? Бабушки клялись, что это чистая "Изабелла".
Мы, как культурная элита, имели у бабушек преимущества - нам делались
небольшие скидки, и иногда позволялось вместе с бабушкой спуститься в погреб
и выбрать вино, которое понравится - из нескольких бочек. Не хухры-мухры.
Мерялось и отпускалось вино баллонами, то есть трёхлитровыми банками - 4р.
50 коп. за баллон. Пустые баллоны следовало приносить с собой. Впрочем, нам,
как постоянным клиентам, бабушки доверяли и выдавали свои баллоны - до
завтра. Собственно, захоти мы пить что-то другое - выбора у нас всё равно не
было, - в округе отсутствовали магазины, а если даже и доехать до ближнего,
то не было денег на то, что там продавалось. К тому же подсадка на "домашнее
вино" происходила быстро и прочно, и ничего другого уже не хотелось. Пилось
домашнее вино вечером, когда спадала жара, обязательно большой компанией и
обязательно в безумных количествах - я наутро пытался подсчитать, сколько же
ушло баллонов, и никогда мне это не удавалось - к концу вечера память
слабела. Крепости это вино было небольшой, но какая-то дурь в нем
содержалась, это точно. Может быть, работало количество. Один из техников
"Машины времени" по кличке Дед утверждал, что, если залпом выпить
трехлитровую банку воды, случится небольшой приход - минуты на три-четыре.
Первым делом отказывали ноги, причём не совсем - частично теряли управление.
Поэтому возвращалась компания, опираясь друг на друга. А в голове творилась
весёлая чепуха, тянуло на пустяковые разговоры и занимательные истории. На
вторую неделю ежевечернего употребления начались неприятные сны. Суть их
сводилась к тому, что я мучительно пытаюсь что-то вспомнить - скажем, стою
посреди Москвы и вспоминаю, где я живу, - и никак не получается. Или пытаюсь
позвонить себе домой и вдруг забываю номер. Я поделился тревогой со старшими
товарищами - меня успокоили, сказали, что это обычное дело. И правда - скоро
я привык к этим снам и перестал обращать на них внимание.
Кстати, по поводу количества или, точнее, критической массы. Один мой
товарищ, совсем не дурак выпить, решил с этого дела соскочить путём
понижения градуса. То есть с водки и вискаря пересесть на сухие вина. Не на
то южное пойло, о котором я вам рассказывал, - нет, на хорошие сухие вина,
благо средства позволяли. Леденящая Франция. Спустя некоторое время он с