"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

был портвейн.

Первое лирическое отступление

Вы когда-нибудь видели, как мужики идут за вином? Нет, сейчас эта
картина уже выглядит крайне размыто - исчез порыв, ушла битва. Достаточно
протянуть руку с деньгами, и в неё вложат любую бутылку согласно вашим
запросам и благосостоянию. Нет-нет, представьте себе какой-нибудь летний
крымский городок - скажем, Гурзуф начала семидесятых. Утро, как правило,
безлюдно - последние гуляки только-только расползлись из кустов, у
пансионатов метут дорожки, пляжи ещё пусты, первые пожилые пары и мамы с
малышами занимают лежаки. Солнце поднимается выше, отчего море делается
синей, подул ветерок, открывается "Блинная" на набережной, тётка, звеня
ключами, отмыкает цистерну с надписью "Пиво", и рядом с ней тут же вырастает
очередь с трёхлитровыми банками, и вот - смотрите, мужики пошли за вином. О,
эту походку, это выражение лиц не спутать ни с чем, и однажды увидев эту
картину, запомнишь её навсегда. Читается она только со стороны - если ты сам
в рядах идущих, ты не увидишь её красоты. Так пловец в открытом море не
замечает течения. Идут по двое, по трое, собранно и энергично, хотя без
суеты и с достоинством, и выражение лиц у них всегда вдохновенно-серьёзное.
Идут ПО ДЕЛУ. Дело не пустяковое, так как магазин в городке один, в лучшем
случае два, одиннадцать пробьёт через семь минут, а идти - пятнадцать, и ещё
неизвестно, что там останется и что вообще завезли (впрочем, я несколько
сгущаю краски - завозили обычно вволю). А ещё на их лицах - ответственность
за тех, кто остался, не пошёл в поход, но скинулся, и теперь только от
идущих зависит - каким будет сегодняшний вечер и сколько радости он
принесёт. В одиннадцать уже невероятно жарко, из четырёх стеклянных дверей в
магазин открыта одна, туда поочерёдно впихиваются страждущие с деньгами в
потных кулаках и выдавливаются совсем уже мокрые, в прилипших рубашках, но
счастливые - с вином. Жара усугубляется тем, что по набережной бродит
милиционер в полной боевой выкладке и удаляет за пределы своей видимости
отдыхающих в шортах и майках ("Граждане, вам тут не пляж! Это городская
набережная!"). Внутри магазина - ад. Если на улице просто очень жарко, то
внутри температура приближается к температуре внутри доменной печи - о
кондиционерах жители страны советов ещё не слыхали. Плотное мокрое месиво,
состоящее исключительно из мужчин средних лет, медленно ползёт вдоль
прилавка. Сначала увидеть, что там дают, потом догрести, доплыть до кассы,
обменять деньги на чек из толстой серой бумаги, сохранить силы для главного
рывка к прилавку, обменять чек на тяжёлые некрасивые бутылки тёмного стекла,
вырваться на волю, пробуравив напирающую снаружи толпу, ничего не разбить и
не потерять сознания - это вам как? На такие дела посылали самых надёжных.
Вообще, отношение к делу - не просто работе, упаси Бог! А к ДЕЛУ,
возвышающему мужчин, отличает последних от женщин. Я однажды наблюдал в
дикой Африке, как два местных жителя, пока их жёны в количестве девяти штук
копались в рисовом болоте - каждая с младенцем за спиной, - эти двое
занимались ДЕЛОМ. Они вели бизнес. У дороги они расстелили газету, на
которой был представлен товар - спички поштучно и макароны поштучно (именно
поштучно, а не попачечно). Торговля шла плохо. Точнее, она совсем не шла, и
это спасало бизнес, так как спичек было полкоробка и макарон - полпачки, и
поставок не предвиделось. Но видели бы вы этих гордых негоциантов! Так вот,