"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

вот, Лёня, это и тогда была гадость. А что было делать? Выбор тем не менее
был совсем не случаен. Водка стоила дороже (о коньяке я вообще не заикаюсь)
и требовала хотя бы элементарной закуски. То есть просто отхлёбывать её из
горла, гуляя, или быстро выпить стакан, не почувствовав позыва к рвоте, - не
получалось. Сухие вина типа "Эрети", "Алиготе" и "Гурджаани" были чуть-чуть
дешевле, но содержали значительно меньше кайфонов, то есть градусов
одиннадцать - двенадцать против шестнадцати - восемнадцати, и употребление
их виделось пустой тратой денег. Оставались ещё отечественные ликёры -
химически зелёный "Шартрез", жёлтые "Бенедиктин", "Абрикосовый". Пить их
было невозможно по причине их чудовищной сладости. В семьдесят восьмом
изобретательный Крис Кельми, игравший тогда в "Високосном лете", придумал
напиток, состоявший на одну треть из ликёра и на две трети из появившегося
только что в продаже полусухого "Арбатского" вина. Девушкам нравилось, Крису
нравилось, что их валит с ног. Но сама необходимость смешения усложняла
процесс и требовала стационарной обстановки и дополнительной посуды. Итак,
оставался портвейн. Нет, возникали иногда, как кометы на небосводе, то
"Солнцедар" (на самой заре юности), то "Рымникское", то вдруг венгерское
вино "Токай" или даже "Мурфатлар" (причуды СЭВа), но всё равно в наших
глазах это был портвейн, надевший на себя какую-то прозрачную личину.
Интересно, кстати, что в эти времена народ, живший в деревнях, удалённых от
городов более чем на 100 км, делил всё жидкое на три категории:
"беленькое" - это водка, "красненькое" - это любое вино, независимо от
цвета, и "венгерское" - "Токай". За что это "Токаю" была такая честь - ума
не приложу. Портвейн был недорог - не выходил за ценовую категорию 2р.
20коп., хорошо забирал и не требовал никаких аксессуаров для его
употребления - ни закуски, ни стакана. Впрочем, стакан не возбранялся.
Стакан брался в автомате с газированной водой, они стояли по всей Москве,
похожие на холодильник "ЗИЛ", только красные, с хромированными деталями, как
я сейчас понимаю, в изумительной стилистике пятидесятых, три копейки - с
сиропом, одна - без. Вот, кстати, кому мешало? Гранёные стаканы стояли прямо
в пасти автомата, штуки две-три, там же находилась моечка - перевернул
стакан, вставил, надавил - побрызгала водичка. Так вот, оттуда его и пёрли.
Делали это не только мы, и к вечеру стаканы в автоматах кончались. Правда,
во двориках сидели бабушки, у них всегда был напрокат стакан в обмен на
пустую бутылку (15 копеек!). Яне настаивал на стакане - он был мутный,
липкий, и я видел, как по нему ползают бактерии. К этому времени я прочитал
в какой-то пиратской книге, что матрос пьёт ром из бутылки залпом, потому
что верхняя губа его не касается горлышка. Попробовал - и получилось.
Портвейн следовало заливать внутрь сплошной струёй, не отвлекаясь на вкус.
Он бил по голове тёплой подушкой, угол зрения ощутимо сужался (в буквальном,
а не в переносном смысле), тянуло к каким-то добрым глупостям, но кто-нибудь
тут же заводил спор на тему, кто лучше - Битлы или Роллинги, и вся энергия
портвейна вылетала в этот спор, и внутри возникала не занятая ничем
пустота - как будто из горшка вырвали растение вместе с землёй, и срочно
надо было добавить, а вот добавляли уже не обязательно портвейном - чем
удавалось. Портвейн, надо сказать, не терпел смешений. Он даже сам себя не
терпел в количестве более полутора бутылок на рыло. В общем, рвало.
Падающего поднимали, доводили до дома, ставили у двери, звонили и убегали.
Лично я тяжело спал два-три часа на подоконнике лестничной клетки за
мусоропроводом - после этого мог, не шатаясь, войти в квартиру и