"Андрей Макаревич. Занимательная наркология " - читать интересную книгу автора

расходный материал, под них получали исправно. Это была валюта, которая
творила чудеса. Ещё одним клиническим способом хищения были так называемые
БАРСы - большие апоморфинорвотные сеансы - форма условно рефлекторной
терапии, при которой больному предлагалось выпить стакан водки, а потом
вводили рвотное средство - апоморфин. На курс полагалось 3 литра водки!
Больным, в лучшем случае, давали понюхать ватку со спиртом, остальное шло в
дело. Надо ли говорить, как персонал клиники был благодарен изобретателю
метода. Мой кабинет находился рядом с процедурной, которая использовалась
для БАРСов. Медсестра долго гремела бутылками и стаканами, создавая
атмосферу выпивки, а потом, когда больным становилось дурно, хорошо
поставленным голосом кричала: "Водка - гадость, не могу больше её пить!" И
вот, придя как-то на день рождения своего приятеля и подняв рюмку за его
здоровье, я вдруг понял: не идет! В ушах стояло "Водка - гадость!" вместе со
звоном чокающихся стаканов. Утром я попросил перенести процедурную в конец
коридора. Всё-таки Иван Петрович Павлов был великий учёный, и его теория
условного рефлекса работает. Собаки с фистулой стали мне как-то ближе.

Портвейн

Прямо вижу, как все следующие за нами поколения дружно кривят морду -
ну сколько можно про этот портвейн? Что они в нём нашли? Господа! Мы ничего
в нём не искали! У нас просто не было выбора. Итак, портвейн, он же
портешок, он же партейное вино, он же красненькое, он же чернила, он же
бормотуха, в семидесятые годы прошлого тысячелетия к общечеловеческому
напитку под названием "Портвейн" никакого отношения не имел. Думаю, речь
идёт об элементарном совпадении названий. С таким же успехом он мог
называться "Фернебранко" или "Амонтильядо". Никто, кстати, не утверждает,
что это было вкусно. То есть, конечно, эстетические критерии у нас тогда
были сильно занижены в связи с полным отсутствием материала для сравнения.
Сравнивать можно было с отечественным же вермутом (он же огнетушитель -
из-за литровой бутылки), который точно так же не имел ничего общего с тем,
что в мире носило название "Вермут", или уже с чем-то совсем маргинальным
типа "Розовое крепкое" или "Плодово-ягодное" (в народе -
"Плодово-выгодное"), и сравнение выходило не в их пользу. Вермут отчаянно
вонял, а "розовое" вообще не ассоциировалось с чем-либо пригодным в пищу.
Лет десять назад на телевидении отмечали специальной программой двадцатый
день рождения фильма Георгия Данелии "Афоня". Поскольку это было первое
кино, в котором каким-то боком засветилась "Машина времени", мы принимали в
этом участие. Люди собрались всё больше хорошие, душевные, и очень скоро
беседа соскочила с фильма, и пошли воспоминания - что и как двадцать лет
назад пили. А нам какие-то наши фаны, пробравшиеся на съёмку, принесли в
подарок настоящую бутылку портвейна "33" начала семидесятых - это уже тогда
был раритет аукционного масштаба (не верьте сегодняшнему новоделу - никакого
представления о подлинном напитке он не даёт). Лёня Ярмольник (вот, кстати,
что он там делал - и в "Афоне" не снимался, и в "Машине времени" не играл?)
страшно оживился, забрал у меня бутылку и предложил в знак памяти о
счастливых годах выпить это дело по старинке - из горла по кругу. Пузырь
вскрыли по всем правилам - сперва разогрели зажигалкой пластмассовую пробку,
потом сковырнули её с помощью зуба - уж не помню чьего. Лёня первый припал к
флакону, лицо его исказилось. "Какая гадость!" - изумлённо сказал он. Так