"Сергей Львов. Друг моего детства" - читать интересную книгу автора

- Мой друг Юра может вам подтвердить: никто в нашей школе не думал, что
я добьюсь, чего хотел. Но я этого хотел. И я этого добился.
И Аркадий Басов рассказал, как с детства учился замечать то, чего люди
обычно не видят.
- В одной книге я прочитал простые вопросы, какими можно проверить свою
наблюдательность. Ну, например, сколько колонн у Большого театра? А вы
знаете?
Ребята начали выкрикивать наугад:
- Десять! Восемь! Двенадцать!
- А ты, Юра, что скажешь? - повернулся Аркадий Басов ко мне. -
Сколько колонн у Большого театра?
Надо было сказать "не знаю", чтобы Басов мог продолжать свою игру с
залом, но я вдруг вспомнил день, когда сосчитал, сколько колонн у Большого
театра.
- У Большого театра восемь колонн, - отчетливо выговорил я.
- Правильно! - подтвердил Басов. - Вот видите: научному работнику
тоже нужна наблюдательность. - Он на секунду остановился и в первый раз
посмотрел не мимо меня, а на меня. Да нет, это мне показалось. А он начал
объяснять, как это плохо - ходить по городу и не замечать таких простых
вещей.
Этого рассуждения я не слушал. Я вспоминал тот далекий день моего
далекого детства, который много лет назад провел около колонн Большого
театра.

2

Марина пришла в нашу школу, когда мы учились в четвертом классе. Это я
запомнил точно, потому что раньше нас называли не "классом", а "группой".
Мы даже сами умели объяснить почему. "Класс" - понятие общественное, оно
обозначает людей, объединенных одинаковым отношением к средствам
производства. К школе оно неприменимо. Но на четвертом году учения нас
стали называть четвертым классом. Тогда же вместо трех прежних отметок -
неуд, уд и вуд появилось пять новых - очень плохо, плохо, посредственно,
хорошо и отлично. Некоторые учителя скоро стали ставить в журнале просто
единицы, двойки, тройки, четверки, пятерки. На заседании учкома (я входил в
него от учащихся 1 ступени) был сделан запрос администрации: не означает ли
это возвращения к нравам старой гимназии? Заведующая школой, которую тогда
стали называть не заведующей, а директором, объяснила, что нет, не
означает. Хотя в гимназии, добавила она, было кое-что ценное. Гимназия
давала прочные знания. Если мы чего-нибудь не понимаем, она объяснит нам
это на следующем заседании учкома. Но учком быстро потерял все свое
значение, и я не могу вспомнить, состоялось ли следующее заседание. А может
быть, я не могу вспомнить этого потому, что тот год запомнился мне не
реформами в школе, а тем, что в наш класс пришла Марина.


У Марины были черные волосы, ярко-синие глаза и необычная фамилия -
Костанди. Еще было известно, что она гречанка и приехала из Керчи.
Анна Васильевна посадила Марину к Вове Михайлову. Вова Михайлов рисовал
лучше всех в классе, рисовал постоянно и, чтобы не рисовал во время уроков,