"Аркадий Львов. Двор, книга 3 " - читать интересную книгу автора

- Учитывая, что времени в обрез, - сказал полковник, - ты в двух
словах, майор, обрисуй, как там в мае-июне Лаврентий Павлович давал уроки
немецким товарищам. Тут до нас, - военком повел пальцами в воздухе, -
доходит всякое. Говорят, Ульбрихту втык сделал, чтоб не спешили с колхозами.
И нормы рабочим на заводе чтоб не повышали. А геноссе, из партийного
руководства, на словах приняли, а на деле продолжали свое. И получилась
заварушка в Берлине. На улицах наши ребята в танках расчехлили орудия. Слух
был, что стреляли. Ты видел: стреляли?
Насчет танков майор подтвердил: танки на улицах были. Стреляли?
- Не знаю, товарищ полковник, - сказал майор.
- Понятно, не знаешь. А Берия с ребятами нашими встречался? Я в сорок
втором, в августе, видел его с генералом Тюленевым в штабе Закавказского
фронта. Положение, сам знаешь, какое было в те дни. Берия прибыл не один,
говорили, своих людей привез. Помню, и сын его был с ним, с виду пацан, лет
шестнадцать-семнадцать. Серго. Генерал Тюленев, командующий фронтом, хлопал
по плечу хлопца, прижимал к себе, как своего. Берия, в шутку, кулаком грозил
то ли сыну, то ли генералу. С юмором получилось. Тепло. У грузин это,
знаешь, в натуре: душевность такая, сердечность. Но с генералами, говорили,
круто держался. И Тюленеву, командующему, хлопцы рассказывали, разгон давал.
По-сталински.
Полковник засмеялся. Андрей Петрович улыбнулся, видно было, что сцена
встала перед глазами, и дал свое объяснение: Берия был представителем
ставки, от самого товарища Сталина, соответственно и функции. Какая картина
была в Берлине, когда приезжал Берия, Андрей Петрович сказал, что сам
Лаврентия Павловича не видел, от других офицеров тоже ничего в этом плане не
слышал. А что генерала Чуйкова, главнокомандующего советских войск в
Германии, отозвали в Москву и назначили верховным комиссаром в Германии
Семенова, который до того был политическим советником Советской контрольной
комиссии в Германии, это известно всем из газет. Семенов - человек с опытом,
работал в органах, до войны был советником полпредства в Германии. Гитлера,
развел руками Андрей Петрович, видел живьем, в полный рост.
Полковник предложил чаю, сообщил гостю, что имеется электрический
чайник и киловаттный кипятильник, кипятильником вдвое быстрее, можно и по
маленькой за встречу, бутербродец готов, один на двоих, разделим по-братски.
Майор сказал, и так уж сколько времени отнял, полковник махнул рукой, это
там, у немцев, время - деньги, а у нас, у русских, слову, которое от сердца,
самая высокая цена.
- Ну, майор, за встречу! И, как говорит мой сосед Сеня, пусть наши дети
не боятся паровоза!
После военкомата Андрей Петрович немного погулял по городу. Вышел на
бульвар, постоял у памятника Ришелье, бронзовый Дюк, всегда с рукой,
протянутой в сторону моря, звал своих одесситов не то в море, не то за море,
в неведомые края, к незнакомым людям, которые и сами бы рады в гости, да не
знают дороги и ждут спокон веков тех, что в чтении звезд мастера и под
парусом искуснее ходят.
Дети бегали по газонам, матери одергивали их, кричали, что из-за них
штраф будут платить, и сами забегали на газоны.
Андрей Петрович сколько раз прежде бывал на бульваре, а сегодня как
будто в первый раз увидел эту возню, услышал визг детей и материнские
окрики. Теперь, когда ни придешь сюда, а будет все это: и завтра, и