"Аркадий Львов. Улица Франсуа Вийона" - читать интересную книгу автора

Я знаю все...
- ...но только не себя, - прошептал он вслед за Франсуа.
Вийон, тощий, долговязый, улыбался, и губы его, огромные,
как у греческой маски смеха, были с чужого лица.
Те трое, свалившиеся у башни, повернулись с боков на спи-
ны, но теперь ноги уже не служили им изголовьями - теперь
головы оказались подпорой ногам, и все трое, сладостно чмо-
кая и кряхтя, прижимали к себе теплые упругие голени.
Красная кирпичная стена быстро утрачивала свою недавнюю
прозрачность, но в том месте, где стоял Вийон, она остава-
лась прежней, и невозможно было одолеть ощущение, что живое
человеческое тело намертво схвачено кирпичом.
Он чувствовал, как теснят красные камни грудь человека,
как цепенеют одетые камнем руки и ноги, он видел глаза чело-
века, которые ждут помощи, не веря в нее - но что, что мог
он сделать для этого человека по имени Франсуа Вийон!

Ответьте горю моему,
Моей тосхе, моей тревоге.
Взгляните: я не на дому,
Не в кабаке, не на дороге
И не в гостях, я здесь - в остроге...
Оставите ль вы здесь Вийона?
Не спрашивайте почему,
К нему не будьте слишком cтроги,
Сума кому, тюрьма кому,
Кому роскошные чертоги...
Умрет - вздохнете вы в ответ
И вспомните про время оно,
Но здесь, средь нищеты и бед,
Оставите ль вы здесь Вийона?

Слова эти шли одновременно отовсюду - он чувствовал их в
себе еще до того, как они возникали у него перед глазами и
начинали звучать в ушах. Шесть веков стояли между ним и че-
ловеком, схваченным красными камнями, но шестьсот лет - это
чересчур мало, чтобы прошла или хотя бы просто утихла чело-
веческая боль.
Девушка, которая сидела рядом с ним, обхватила себя рука-
ми и сжалась: должны же когда-нибудь остановиться эти прок-
лятые камни! Но камни давили неумолимо, и тогда она попыта-
лась сдержать их усилием напряженных до предела мышц.
Франсуа улыбнулся: должно быть, ему в самом деле стало
легче. Глаза его, с минуту еще назад глаза обреченного чело-
века, заблестели и голос, неожиданно звонкий, стал бросать
слово за словом в зал, а зал сотнями голосов возвращал эти
слова:

Пляши, цветочница Нинетта,
Пока сама ты, как букет!