"Григорий (Аркадий) Львов. Дружеский шарж" - читать интересную книгу автора

лункой, возле которой горкой лежали окуни, валялась раздерганная удочка и
сиротливо стоял деревянный стул с брезентовым верхом.
Спиною Омельчук наткнулся на радиатор, скользнул вдоль него и добрался до
передней дверцы. Тут, проявив необычайную прыть, он метнулся на сиденье и
включил зажигание... но снова замер. Рыбина, невесть как пробравшаяся к
мотору, разворотила дыру в сверкающем черным глянцем капоте, улеглась на нем
и, дожевывая какой-то болт, подмигнула Василию Игоревичу через ветровое
стекло.
- Хобби! - заорала ненасытная бандитка, поднялась свечкой на свой упругий
хвост и, отталкиваясь им от капота, хлопая по гулкому металлу, как ладонью,
вправо-влево, стала исполнять невообразимый танец.
- Хобби! - орала она, подхлестывая себя. - Хобби! У Василия Игоревича
нервы не выдержали. Он утробно всхлипнул, вывалился из машины и побежал,
беспорядочно размахивая руками, теряя на ходу рукавицы, шапку, последний
ботинок и шарф. Бежал он к избе егеря и не видел, что навстречу ему спешат
две фигуры. Он слышал только, как за, спиной мордатый ерш выстукивал своим
хвостом бешеный ритм и верещал диким голосом:
- Хобби!
- Зачем, спрашивается, ты полез в чужой саквояж? - раздосадовано
спрашивал Чадов.
Омельчук сидел на лежанке, поджав под себя ноги. Его сразу переодели во
все сухое, влили почти силой добрую порцию коньяку, укутали мохнатым
егерским тулупом, но дрожь не проходила, и директор ничего не мог с собой
поделать.
- Я разрешал тебе открывать саквояж?! - вопрошал Чадов.
- П-прости, Коля, - заикаясь, произнес Василий Игоревич. - Н-не знал!
- Ты не знал! - фыркнул Николай Константинович. - Я сам не знал, что
получилось. Прихватил, чтобы тут испытать. А ты, видишь ли,
первооткрывательством занялся, если не сказать хуже. Еще моли бога, что так
закончилось, что твое подобие тебя же не сожрало.
- М-мое п-подобие?
- Твое, не сомневайся... Росло и выросло. Сформировалось, так сказать, на
живом примере.
- М-мистика!
- Мистика... Нет, дорогой, рыбка эта - реальность. Но почему в такую
форму отлилось, в такое поведение, тут думать и думать надо... Датчики на
агрегат шли от тебя, из твоего кабинета.
- К-кто поставил?
- Не все ли равно - кто. Важно, что стояли и фиксировали.
- Подслушивающее устройство?!!
- Брось ты, - отмахнулся Чадов. - Никуда твои слова не записывались.
Просто агрегат впитывал твою суть, вживался в образ.
Егерь не принимал участия в разговоре, он сидел на низкой табуретке возле
печи, где потрескивали пламенеющие от жара поленья, и потягивал изогнутую
трубку. Прищурившись, егерь смотрел на саквояж Чадова, в который не без
труда упрятали они диковинную штуку.
- П-послушай, Коля, а патент на этого г-гада взять нельзя? - спросил
Омельчук. - Ведь как-никак - на т-территории нашего завода, на нашем
оборудовании...
- Что патентовать? Что? Тебя? Как мы объясним, почему машина, изучая