"Аркадий Львов. Мой старший брат, которого не было (Сборник "Фантастика-65")" - читать интересную книгу автора

Сашка убегает к морю, потому что море - это спасение.
Это было мучительно, это было невыносимо: даже во сне он сознавал
нелепость перестановки - место гибели становится местом спасения!
Но, как ни тяжело было ночью, еще тягостнее было днем, когда внезапно
его охватывало желание уступить снам и действительность отступала под
натиском видений.
"Я не выдержу, - твердил он себе, - это безумие, и я ничего не могу
сделать, чтобы предотвратить его, и никто ничего не может". Время исчезло,
прошлое вытесняло настоящее, чтобы занять его место. Но ведь это даже было
и не прошлым, это было просто чудовищно переделанная снами
действительность: изрезанная в лоскутья, она перешивалась заново без
всякой связи с этой действительностью. Верное, вопреки ей. Да, да, именно
так: вопреки.
И вот, когда, казалось, все выходы уже забиты, когда в начале каждой
дороги уже просматривался ее тупик, он увидел меня.
Я стоял у ворот, я смотрел на солнце, прикрывая глаза рукой, и до того
я был похож на его брата, что он оцепенел. Сашка! "Все, - сказал он себе,
- начинается". И даже потом, когда оцепенение прошло, долго еще в ногах и
затылке держался у него страх.
Нет, он ошибся, не очень я был похож на Сашку, только глаза у нас были
одного цвета - голубые, как голубая вода. И еще манера смотреть
одинаковая: вроде бы один только предмет и есть на свете - тот, что перед
глазами.
Но происходила странная и непонятная вещь: со временем я и вправду все
больше и больше походил на Сашку. И чем упорнее он думал о Сашке, тем чаще
видел меня. Но прежнего страха уже не было, теперь он не боялся
наваждений, наоборот, иногда ему даже казалось, что все чересчур реально.
Правда, сны оставались прежними, но только по видимости прежними, потому
что Сашка вроде замещался кем-то и спасение его не только не вызывало
протеста, но становилось абсолютно необходимым. Теперь, наблюдая погоню
львов за Сашкой, он уже не приходил в отчаяние: после первого приступа
страха обязательно появлялось море, вернее, сначала мысль о нем, а затем
уже само море. И в море было спасение.
Сашка был очень одаренный мальчик. Особенно в математике. Без всяких
усилий он решал самые головоломные задачи. И вот что удивительно: однажды
ночью у него вдруг опять появилось ощущение, будто Сашка решает с
фантастической легкостью задачи, и впервые за много месяцев он
почувствовал в себе ту сосредоточенность, ту ясность и точность мысли,
которую называют волей. И как в те далекие дни, когда Сашка был еще жив,
он явственно ощутил нити, связывающие его с людьми и вещами. Эти нити были
невидимы, неслышимы, неосязаемы, но внезапно, как воздух в мгновенных
порывах ураганного ветра, они давали о себе знать толчками. Толчки бывали
разные - плавные, как волна, резкие, как выпад фехтовальщика, упорные, как
муравей, волокущий ношу. Но почти всегда, независимо от силы и характера,
они вызывали Чувство уверенности и твердости.
Время от времени нити пропадали бесследно, как серебристая точка в
полуденном небе, как зеленая ящерица в зеленой траве. Но это у него
случалось ненадолго - до первой встречи со мной. И хотя мы почти никогда
не разговаривали при встречах, у него обязательно появлялось то ощущение
предельной уплотненности мысли, которое прежде, когда Сашка был жив,