"Эли Люксембург. Поселенцы" - читать интересную книгу автора

мудрость сошла от Б-га к царю Соломону. Благословенное во веки веков место,
госпожа Олендер! В Кадмоне мудрость жила еще издревле, при ханаанеях. Вы
помните, как обхитрили кадмонцы самого Йегошуа бин Нуна, ученика Моше?
Сказали, что живут далеко, вовсе не в Ханаане, обрядились в рванье, положили
в котомки свои сухари с плесенью, - видите, мол, какие мы дальние? И мир
заключили. А мы, евреи, волосы на себе рвали с досады, да поздно было - мир
заключили! А как скажешь Тушия, то вовсе убить можно, поскольку так оно и
переводится - мудрость... Мудрость да мудрость! Откуда же, Г-споди, эта
глупость во мне, откуда? Ангелы мои хранители...".
И смотрит на сына: бледное, чахлое растеньице, стебелек ее жидкий, - в
кого он такой уродился? Через год у него "бар-мицва", а все его в школе
метелят, кому не лень - все абсолютно, и кличку гнусную дали: коксинель! А
он ведь и впрямь, как девочка, - именно.
Много раз пыталась Шурочка поднять трубку, объясниться с Денисом,
вернуть человека любой ценой. Не ради себя - себя уж ладно, черт со мной, с
дурой! Ради сына, Вадьки, он так к нему привязался, так они подружились! Ну,
просто - отец с сыном... Об этом Шурочка могла лишь мечтать. Да и мечтать до
Дениса не смела!
Записал Вадьку на бокс и на каратэ. Купил перчатки боксерские. Купил
распашоночку на тесемках, кальсоники чудные - полотняные. По три раза в
неделю возил в Иерусалим, не считаясь с бензином, со временем. Купил
аквариум с рыбками. И кончился Вадькин медовый месяц, кончилось сыночкино
счастье - вот вам и Тушия с Кадмоной, мудрость царя Соломона! Блевать
хочется...
"Будь она проклята, эта вилла!".
Смотрит она на сына, чувствуя безмерную нежность, чувствуя боль,
сострадание и что-то еще, чему нет названия, чья природа уже не наша, совсем
не земная. Не каждой матери положено это знать, не каждой матери в это
проникнуть.
Возила Шурочка сына к знаменитым невропатологам, психиатрам. Пыталась
пристроить в кибуц, ибо мысль такая была - сменить ему обстановку,
общественный климат, как говорится. Обидно ведь все-таки, дети кругом, как
дети: буянят, дерутся, бьют стекла соседям, а этот же - как не от мира
сего - ни рыба, ни мясо! Пробовала и иглоукалывание, пробовала человека с
электрическими руками, который ауру якобы восстанавливает, оболочку вокруг
человека, жизненный дух. Возила Вадьку к знахарям и к гадалкам - не
заколдован ли сын дурным глазом? Поила травами и отварами. И в Тель-Авив
попала однажды, к какой-то припадочной тетке, резмерами со слониху. Сказали
Шурочке, что тетка эта общается с духами, что может сказать, кем была душа
человека в прошлой жизни. Что пережил человек и какую принес память и
искажения.
- Это девочка из Освенцима, в одиннадцать лет ее сожгли в крематории! -
сообщила тетка, выйдя из транса. - Не удивляйтесь, большинство евреев,
которые нынче рождаются, это души из крематориев, они нуждаются в особой
заботе.
И Шурочка успокоилась, смирилась, ибо с Кабалой тут ничего не входило в
противоречие, все объяснялось и повлекло за собой лавину других открытий,
грандиозных и удивительных. Ну, как объяснить, например, это мягкое в
Израиле отношение к детям: все им прощать, неслыханно баловать? Шурочка так
и не видела до сих пор, чтобы взрослый ударил ребенка в Израиле...