"Оскар Лутс. Свадьба Тоотса ("Истории про Тоотса" #3)" - читать интересную книгу автора

Старый аптекарь с философским спокойствием взирает как на эти, так и на
другие действия Киппеля и за все время не произносит ни слова. Лишь порою он
бормочет что-то непонятное и смахивает капли с кончика позеленевшего носа.
Вот и все, чем он занят до отхода поезда. Лутс сидит на скамейке, сунув руки
в рукава своего необъятного пальто и покачивается, словно бы моля у Бога
благословения на долгую и опасную дорогу. Арно Тали так и не появляется.
Когда звучит второй звонок, Лесту чуть ли не насильно затаскивают в
железнодорожный вагон, где он и сидит неподвижно до самого конца пути, в его
больших синих глазах - вопрос. Выйдя из вагона, все четверо приглашенных на
свадьбу чувствуют, что, пока они ехали, погода стала заметно холоднее.
Аптекарь передергивает плечами и вновь бормочет себе под нос что-то
невразумительное. Паровоз свистит, пыхтит, вагоны, скрежеща, отправляются
своей дорогой, на пустынной заснеженной площадке перед станцией остаются
четыре беспомощные фигуры и стоят там, словно журавли среди голого болота.
Станционный служащий окидывает их любопытным взглядом, после чего торопливо
скрывается в помещении железнодорожной станции, которая по своим размерам
никак не отличается от обыкновенной будки стрелочника.
Киппель бросает взгляд в сторону заиндевелого леса, засовывает руки
поглубже в карманы брюк и говорит:
- Какая жуть! Странно, что господин опман не выслал навстречу нам
лошадь и какую-нибудь одежонку - укрыться. Ничего не попишешь, придется
рвануть пешедралом, не то все от холода закостенеем. Шагайте вперед,
господин писатель, будете показывать дорогу - ведь моя нога пока что в
Паунвере не ступала.
- Только прежде передайте мне ненадолго эту бутылку, - бормочет старый
аптекарь.
- Это можно, - отзывается предприниматель. - Это разгонит кровь.
После того, как все четверо путешественников разогнали кровь, они
пускаются в путь. Однако через некоторое время выясняется, что
аптекарь, дыхание которого становится хриплым, начинает отставать от
компании. Его спутникам не остается ничего другого, как умерить шаг.
- Ну, как? - осведомляется Леста, с сочувствием оглядывая фигуру своего
старшего коллеги.
- Хвастаться нечем, - отвечает аптекарь. - Холодно. А быстрее идти я не
могу, перехватывает дыхание.
- Я и впрямь не понимаю Тоотса, - недовольно замечает молодой
писатель. - Срывает людей с места, и ведь знает же, что некоторые плохо
одеты. Погодите, господин аптекарь, давайте, поменяемся на некоторое время
пальто. Нет, право же, иначе нельзя.
- А как же вы сами?
- Я помоложе. Да на мне еще и фуфайка надета.
Обмен совершается, и снова - в путь. Наконец путники подходят к старой,
всем известной корчме, но обогреться там им не удается: в корчме темно,
сколько ни стучат они в дверь, в ответ ни звука. По-видимому, корчмарь тоже
устроил себе праздник и уехал куда-нибудь в гости. Приближаются сумерки, в
вышине начинают поблескивать одиночные холодные звезды, снег под ногами
скрипит все пронзительнее, - у фармацевта такое ощущение, будто тонкие
подошвы его обувки вот-вот примерзнут к дороге. С заиндевелых тюленьих усов
предпринимателя Киппеля свисают длинные сосульки, в отблеске зажженной
сигары они посверкивают под носом свадебного гостя, словно драгоценности.