"Самуил Лурье. Успехи ясновидения " - читать интересную книгу автора

ни одна не догадалась его хоть раз высечь, а он стыдился об этом попросить.
"Никогда не смея признаться в своей склонности, я по крайней мере тешил
себя отношениями,, сохранявшими хотя бы представление о ней. Быть у ног
надменной возлюбленной, повиноваться ее приказаниям, иметь повод просить у
нее прощения - все это доставляло мне очень нежные радости..."
"Исповедь" - великая, без сомнения, книга - вероятно, и бессмертная, -
но навсегда останется тайной, с какой целью Руссо ее написал. Отчего
полагал он необходимым рассказать человечеству, что в юности был он бомж,
летун, отчасти несун (ленту какую-то стащил, служа в лакеях), а молодость
провел на содержании у стареющей авантюристки, которую в постели величал
маменькой? Зачем нам знать о его сексуальных причудах, о болезни мочевого
пузыря, о неладах с тещей? Все изображено с такой жалостью и нежностью к
себе, с таким самодовольством, что мужественной эту правдивость не
назовешь.
То ли Руссо великодушно желал ободрить нас, намекнуть нам, всем и
каждому, что не стоит терзаться, ненавидеть себя и презирать за разные
несказуемые вины: если даже ему, "в общем, лучшему из людей" (его
собственные слова), случалось поступать пошло и низко, так не дерзость ли с
нашей стороны страдать из-за подобных пустяков сильней?
То ли, наоборот, он стремился цинической откровенностью, как иных
женщин, соблазнить публику будущего века... Но, опять-таки, с какой целью?
Чтобы его не забыли, чтобы читали вечно?
Кто он был, этот писатель, которому поклонялся, как святому, Лев
Толстой, но которого Пушкин назвал красноречивым сумасбродом, а Вольтер -
напыщенным шарлатаном? Достоевский отзывался о нем не иначе как с холодной
насмешкой. Хотя - нет, был один текст, не всем известный.
"Неточку Незванову" Достоевский опубликовал перед самым арестом. Отбыв
каторгу, принялся заново отделывать эту повесть, чтобы ею и "Бедными
людьми" напомнить о себе, как только позволят вновь печататься. Тогда-то он
и вычеркнул безвозвратно следующие слова:
"- Ох, простите, простите меня, мадам Леотар! Да, я забылся! Боже мой!
я, кажется, назвал Руссо... дурным человеком. Боже! я не имел права сказать
этого. Какое право имеем мы судить других? Каковы мы сами?.."
В умах первых читателей "Исповеди" (окончена печатаньем в 1789 году)
эта мысль приняла другой оборот. Никто никого не хуже - значит, никто
никого не лучше. Вольтер опротестовал полномочия Бога, - ну, а Руссо
упразднил должность Героя, - стало быть, через два-три хода неизбежный мат
Королю, и на фонарь аристократов своею собственной рукой, и это есть наш
последний, он же - самый гуманный в мире.
Но писатели обречены искать выход из ада, неутомимо воздвигаемого
читателями.
...Признано всеми - с легкой руки Сент-Бёва, - что Руссо открыл
французам le sentiment du vert - чувство зелени, любовь к природе. Целому
народу подарил новое чувство! А ведь это еще самая малая из его
незабываемых заслуг.

III. Друг человечества печально замечает

Занятный какой случай рассказан в главе "Городня" радищевского
"Путешествия". Крестьяне государственные - казенные - покупают у некоего