"Вера Лукницкая. Ego - эхо" - читать интересную книгу автора

работа.
Мы - две девочки и четыре женщины - не справлялись. Но был приказ, и
полицай велел долбить по второму разу. Да еще нудный дождь со снегом.
Зачем вели? Куда? Представился недавний Машукский "Бабий Яр". Против
него я тоже поучаствовала, - ты это тоже знаешь и тоже не до конца. Но
сейчас - не об этом.
Передний конвоир со взведенным автоматом споткнулся, или поскользнулся
на глине и чуть не плюхнулся, или плюхнулся в грязищу - не видно было.
Задний подлетел с перепугу к нему буквально на секунду. Один из цепочки (или
не один, я не увидела) метнул в нашу сторону мальчишку. Пацаненок
среагировал молниеносно, раньше, чем мы: выхватил у Вали лом, а с меня
сдернул мешок на себя. Мы с Валей были ближе всех от него. Я согнулась под
камнем, а Валя замерла, стоя под мешком. Остальные женщины тоже застыли.
Задний конвойный сразу вернулся, не обратив на нас внимания, цепочка
обреченных снова замесила грязь. Никто не оглянулся. Тут-то и вырулили
пьянчужки на мотоцикле, перемазанные глиной, но с песенкой:
Vor der Kaserne
Vor dem großen Tor
Stand eine Laterne
Und steht sie noch davor...

Ее все фашисты повсюду пели во время оккупации.
Если б они были трезвые... Так что - обошлось. Только вот брызги. Слава
Богу, на меня. Валя-то была без инструмента. Ее только мешок спас.
А ужас пришел, как только мотоцикл скрылся. Работать не могли, трясучка
не проходила. Ни у меня, ни у Вали. Я видела ее вытаращенные глаза из-под
мешка. Да и вся наша бригада побросала свои ломы, бабы и носилки. Мы с Валей
пошли искать по домам лом для нее, - мальчик сбежал с ее ломом. До конца
работы оставалось еще время, мы успевали. Надзиратель обычно приходил за
полчаса до окончания работ.
Но самое страшное, чего мы боялись, это свидетелей. Женщины оказались
очевидцами произошедшего. Одна из них Валина мама. Она была чуть дальше, да
и все копошились поодаль от нас с Валей. Она все видела, но вам с бабушкой
не сказала ни слова. Вторая бабушкина соседка - Сергеевна тоже, Анна
Сергеевна, Аня. И та - тоже, когда тебе рассказывали, опустила все
подробности. Третья - наша немка - Миля. У нее на войне погиб ее русский
муж, и два мальчика таких, как тот, что убежал, - остались без отца. Один из
ее сыновей должен был быть с нами на дороге, но он повредил ногу на работах,
а второй - маленький. За нее мы тоже не волновались. А вот четвертая -
незнакомая, со станции Иноземцево. Рядом - соседский поселок Карась. Ты,
наверное, не знаешь его, - мало бывала у бабушки.
Вот тут мы с Валей перетрусили: как она попала к нам в поселок, на наш
участок дороги, мы не знали, а спросить боялись; из-за нее мы и сблизились
так с Валей, что собрались на время скрыться. Но, слава Богу, все обошлось.
И мне было легко, что ты, мамочка, была со мной, хоть и нее знала
истории до конца.
К чему я об этом? К тому, что мне легко постоять за себя, когда ты со
мной. Сижу сейчас "в гостях" у наших с тобой "защитников", всматриваюсь в
недавние события, и в связи с ними вопрос плывет по паутине, подбирается,
паучок такой: скажи то, что мне унизительно "заказан" комсомол моей мечты, -