"Сергей Лукницкий. Фруктовые часы" - читать интересную книгу автора

она произносила "гли конкурд" как "денфер рошро".
Я стала объяснять интонационные особенности французского языка.
- Оксант сир конфлекс? - воскликнула вдруг итальянка. - Да я так
ребенка назову, когда он родится.
И наша группа повеселилась.
Я давно заметила, что многие студенты, кто-то из пижонства, или упоения
европейской вседозволенностью пишут свои письмена левой рукой. На это
смотреть очень мило, но мне было все равно, я только подумала, что, если
китаянка тоже фронда и левой рукой пишет свои непостижимые иероглифы, это
будет уже слишком. Она похожа на большую Дюймовочку.
Я попросила каждого подойти к доске и написать свое имя на родном
языке.
Иероглиф, который изобразила китаянка, был похож на фруктовые часы из
детской сказки.
Я каждому пыталась объяснить, почему некоторые гласные не произносятся
во французском языке, не говоря уж о согласных.
Иногда я бросала взгляд на Вадима. Сильный мужик. Такие не ухаживают за
женщинами, таким самим надо на шею бросаться.
Он сидел рядом с китаянкой, нарушая твердыню "азиатик", и копался в
своем пошете. Она наклонилась к нему и в чем-то с жаром его убеждала. Он
лениво обращал на нее внимание, но она не видела в его поведении позы и
продолжала на чем-то настаивать.
Я не могла еще раз не отметить, что они вместе великолепно смотрятся и
что это - очень красивая пара.
Американца, поляка, двух японок, немку, болгарку, двух кореянок,
датчанку, шведку, шри-ланкийку и алжирку я не запомнила, да и не старалась
запомнить. Они не волновали мое воображение, а это верный признак того, что
встреть я их на улице через полгода после окончания занятий, я их не узнаю.
Меня интриговала пара, сидящая передо мной, интриговала своей
гармоничностью, своим совершенством, своей цельностью.
Я не первый год преподаю, я уже говорила это, поэтому умею прекрасно с
помощью некоторых, не относящихся к занятиям реплик выудить из студентов
все, что мне заблагорассудится. Поэтому довольно быстро я стала обладателем
информации о том, что русский этот намерен здесь жить долго, что он ищет
работу и пристанище, что только отсутствие европейского жизненного опыта и
русская самостоятельность не позволяют принять, во всяком случае явно,
притязания и ухаживания влюбленной китаянки, которая, сказать по совести,
была бы для него великолепной партией. Отец ее имеет свой бизнес где-то во
Флориде, и, судя по тому, сколько на дочери навешано украшений, весьма
солидный. К тому же сама она - совершенство, может быть, немного глупенькая,
но нельзя же требовать от двадцатилетней женщины всего сразу. Я вот умная, а
что толку.
Я смотрела на китаянку, и постепенно странная злоба поднималась во мне.
Эта злоба была формой протеста против нее, хорошенькой и богатой, а я,
хорошенькая и небогатая, уже дотянула до тридцати в лицезрении чужих
счастий.
И я решила бороться. Решила, конечно, не путем логических
умозаключений, а инстинктивно, интуитивно чувствуя, что я еще могу.

Произошло это через пару дней после начала занятий. Я о чем-то, стоя