"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

Поскольку времени пока еще было около часу, то мне пришлось довольно
долго гулять по Пятигорску, что я и сделал, стараясь угадать улицу и дом,
в котором жила тогда моя мамочка.
Конечно, я нашел ее дом. Он так хорошо описан ею в повести о детстве,
что я не мог ошибиться. Да и видел я его к тому же сорок лет спустя.
Будучи слишком похожим на молодого деда, которого, конечно, хорошо
знала бабушкина мама, я не стал проситься попить или, сославшись на
ошибку, прогуливаться по их двору; я стоял, спрятавшись в тени большого
дерева, и наблюдал за той жизнью, которая через одно поколение не могла не
оказать влияние хотя бы на мои книги. Вопиющая нищета.
Мое внимание привлек и соседний дом, но привлек какой-то изысканностью
постройки, привлек после того, как именно в этот дом (вот совпадение!)
пришел хозяином только что виденный мною в здании НКВД следователь
Плотников. В нем, несмотря на хозяйскую походку, в этот момент было
столько доброго и сентиментального, даже семейного и домашнего, что я
подумал: а не ошибся ли я в этом человеке?
Его, встретив, поприветствовала и поцеловала милая пожилая женщина.
Обняла жена и две дочери, славные крошки. Сам он нагнулся, чтобы погладить
собаку.
"Но это не враг", - подумал я, однако заметил, что мимо его дома люди,
проходя, убыстряют шаг, хотя никто их к этому не обязывал.
Час или больше ждал я, пока следователь обедал, потом он удалился, а
мне пришло в голову сыграть с ним злую шутку.
И когда моя мамочка около шести пошла в НКВД покупать себе свидание с
мамой, я постучал в калитку следователя и, играя в галантность, пригласил
всю его семью к нему на службу прямо сейчас.
Женщины запричитали, потому что, как видно, впервые получили такое
приглашение. Жена Плотникова побелела и сжала губы. Мать что-то
проворчала, но я был настойчив.
А потом, выйдя за калитку, тот час же и сам перенесся в кабинет
следователя.
Я удобно устроился у него в кресле ровно на секунду позже того времени,
в котором проходили описываемые события, и таким образом лишил
присутствующих в комнате возможности видеть меня, потому что я еще для них
не наступил, но зато я сам мог быть свидетелем многих событий, которые
потом буду иметь право в своей жизни использовать, как опыт.
И тут я поймал себя на том, что крайне не выдержан, ибо волнение мое
достигло такой степени, что я еле мог усидеть в своем кресле и забавляться
лишь тем, что принялся размахивать невидимыми кулаками перед носом
Плотникова, совершенно забыв, что он их не только не видит, но и не
чувствует. И тут раздался тихонький стук в дверь, она приоткрылась, и моя
четырнадцатилетняя мамочка с огромными больными, видимо, от голода и
сияющими, как всегда, глазами заглянула внутрь.
Глаза ее остановились на маленьком столике, на котором лежала
невиданная по тем, да и по теперешним временам закуска, стояла початая
бутылка коньяка.
"Зайди", - заявил следователь, и она тихо прошла внутрь кабинета. Она
шла к креслу, в котором сидел я, и я еле успел вскочить с него, чтобы дать
ей место. Хоть это было и ни к чему.
На мою беду, я слегка отпустил крест и на мгновение стал видимым. Время