"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Папа! - вдруг закричала она на весь вокзал.
Я взял ее на руки.
Вообще мою мамочку я часто беру на руки, она у меня такая изящная, но
то, что я взял на руки тогда, в тридцать четвертом, было еще и драгоценное.
Женщина поняла, что она больше не нужна, и, улыбаясь, удалилась,
смешавшись с толпой.
А потом я вспомнил, мне рассказывала об этом моя бабушка, что я
невероятно похож на ее мужа, маминого папу, вот только усов мне не хватает
для полного сходства.
Поскольку дело было только в усах, я их вырастил за неделю.
Нас повезли в Находку. Мы многого не знали, не знали, что в Находке
страшная пересыльная тюрьма тысяч на пятнадцать заключенных, где
существует произвол (то, что с нами было пока, мы считали законным) и свой
страшный закон. Не знали мы о Колыме, о "Дальстрое". Где-то в Сибири наш
вагон присоединили к составу с заключенными - огромный товарный состав
вагонов на двадцать пять. Когда мы ехали одни, то есть двумя вагонами
политических, нас кормили нерегулярно, иногда давали сухари, иногда
какую-то баланду, но после того, как нас прицепили к огромному составу с
заключенными, кормить стали еще хуже, и в Находку я прибыла уже больной,
был беспрерывный понос и отекли ноги.
Когда прибыли в Находку, подушку, что принесла мне Верочка перед
этапом, я обменяла на килограмм хлеба.
Нас разместили по баракам, где можно было только сидеть. Все укутаны во
что попало. И снова видение: Ленины и Сталины на нарах и страшная,
грязная, вшивая масса людей на голом полу.
В Находке уже снег, зима. Я для себя места не нашла и села у самого
края возле двери. Дверь беспрерывно открывалась, на ногах заносился снег,
который таял, и в конце-концов натекла лужа, а сбоку еще - огромная бочка
воды, от которой тоже непрерывный поток: воду разливают из-за
неосторожности. Вот в этой сырости я и устроилась.
Через несколько дней меня заметил врач, не знаю, случайно он зашел в
барак или нет, подошел и сказал: "Пойдемте в стационар". В стационаре тоже
было переполнено, лежали по два человека на кровати.
Но это было по сравнению с предыдущими днями санаторием, несмотря даже
на обилие вшей и клопов.
Мое первое там утро началось с крика. Били девку, которая украла пайку
хлеба, били смертным боем, а она тем временем, уткнувшись в пол, глотала
этот хлеб, и никакая сила не могла ее оторвать, хотя бьющих было трое, а
когда съела, сама встала и сказала: "Теперь возьмите свой хлеб".
В этот же день видела, как староста зоны, грузин, бил ногами в сапогах
сидящих на полу женщин. Они заливались кровью и сплевывали выбитые зубы.
Кавказцев называли здесь "зверями".
Но Находка не была последним пунктом нашего путешествия, предстояло
ехать, вернее, плыть в "Дальстрой". Шесть тысяч женщин погрузили на
пароход, на нары, где сидеть можно было, только согнувшись. Запихнули нас
на эти нары, п выглядели мы, как пчелы в улье.
Началась качка, многих стало рвать. Слезть сверху было невозможно,
блевали прямо сверху, обрызгивая сидящих ниже. Нам повезло еще, что на
этом пароходе плыли только женщины.
Предыдущий смешанный этап, состоящий из женщин и мужчин, говорят, был