"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Ну что, наткнулась она на Плотникова (от пего зависело не только
принять передачу, но и дать свидание или нет), а она была красивая, она и
сейчас красивая.
- Да, - сказал он еще раз, но голос его выдал волнение.
- Он ее завел к себе в кабинет, предложил прийти вечером, якобы для
свидания с мамой.
- Срок давности! - заорал "он" из другого времени. - Это преступление
не имеет срока давности, - вдруг сказал он тихо. Но конечно, глупо в нем
заклокотал юрист... Как будто я сам не юрист.
- Сиди, - сказал я ему, - а то завари еще кофе. Срока давности здесь
нет, и я это знаю не хуже тебя. Я поэтому и появился в роли Немезиды. Но
ведь, минуя государство, я тоже совершил преступление, хотя у меня есть
нравственное оправдание.
- То, что вы рассказываете, - сказал второй "я", немного придя в себя и
не то чтобы меня перебив, но словно воспользовавшись паузой, хотя я давно
уже молчал, - невероятно. В криминалистике это известно, может быть, с
другими деталями, но известно. Но кое в чем я с вами не согласен.
Представьте, вы рассказываете не о своих близких, не о нашей маме, а
пишете рассказ. Вы ведь одинаково холодно должны относиться ко всем
героям. А судя по тональности повествования, вы, хотя и знаете, что во
всем виновата система, тем не менее мстите не ей, а личности, не важно
положительной или отрицательной, но мстите личности за то, что она служила
этой системе.
Но ведь это система требовала раздевать, насиловать, унижать, бить.
- Не требовала, но дозоляла, - сказал я, чтобы быть точным.


Глава 9

- Может быть, но вы мне теперь ответьте на вопрос: система это виновата
в черствости нашей или мы сами. Человек ведь формируется в сопротивлении
среде. А по вашей логике: если в сегодняшнем да и в прошлом паскудстве
виновата система, то, значит, она не изменилась.
Но если виновата личность, то я правильно поступил, убив Плотникова,
потому что, вычерпывая подобных личностей из системы, мы тем самым ее
очистим.
Проверку проводили регулярно утром и вечером. Выводили строем и
ставили. Я стоять не могла, падала, но стоять нужно было обязательно.
Надзиратель сказал: "Держите под руки, но пусть стоит".
Только на четвертый день на обед нам дали суп, каким уж он показался
вкусным, как мы на него набросились! Суп принесли в молочном бидоне. С
этого дня нам стали давать суп два раза в день, в обед и вечером.
Мы все были очень истощены, и как же мы ждали этого обеда! В ожидании
время шло очень медленно и казалось, что уже давно пора нас покормить, а
обеда все нет и нет. Тогда мы стали замечать по солнечному зайчику, что
проникал через окошко, - вот вчера он был на этой стенке здесь.
Мы еще с момента ареста ни разу не мылись и, наконец, однажды в
каком-то автобусе нас повезли в баню. После бани нам дали первый раз с
момента ареста хлеб.
Когда вернулись в камеру, случилось странное: показалось, что в камере