"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

надеяться глупо, когда на свете есть братья-славяне. Почему-то он тогда
сказал, что славяне ему братья, Сильвано не знал. Ему страшно захотелось
увидеть этого русского в тот же час.
Он прекрасно помнил его имя, знал, что тот спасся, что он -
ленинградец, но в ближайшем адресном столе, куда они поспешили, ничем им
помочь не смогли.
Его жена объяснила, что значит такой категорический отказ. Повидимому,
освобожденный из плена красноармеец был немедленно помещен в лагерь уже
советский и там, вероятно, погиб. Живя в помпезном "Англетере", они думали
о том, что же происходит в этом мире.
И они жили в России еще ровно столько, чтобы получи ть документы о том,
что, о Боже, мать его жены жива и уже готовятся документы о ее
реабилитации.
"Страшная, безудержная, жесткая, как поручни вагона, жизнь
человеческая", - думал Сильвано.
Прокрутив видеоленту своих ощущений на несколько лет вперед, он
принужден был встретиться с людьми ему неведомыми, но родными его жены из
той, другой жизни.
Он вспоминал, и флюиды его памяти давали ему изображения, совершенно не
заботясь о хронологической их последовательности.
Он сам себе не признавался в том, что ищет по всей временной лестнице
того времени, в котором он находился, того, кто дал ему возможность все
это увидеть.
А его жена, так уж устроено чувство, без слов понимала мужа, и ее рука,
все еще лежащая поверх его руки, крепко сжимала его пальцы.


Глава 6

Светящийся шар поглотил Вселенную. А мне очень захотелось встретиться в
этом странном и новом для меня измерении с самим собой. Мне захотелось
знать, кто я и что я, и есть ли я вообще в этом мире. И если это я, то
каков коэффициент погрешности меня в сравнении с мной сегодняшним!
Оказалось, что я есть и в этом измерении, потому что провидение стало
рисовать передо мной пусть не петроградские здания и прямые улицы, но
московские купола. Как интересно устроен мозг - меня всегда манила древняя
столица России.
В Москве я был и в первой ипостаси не единожды. Калужская застава
тянулась на юго-запад огромным проспектом, Окраинным, по имени Украины, но
теперь он имел имя, и это было имя именно того человека, по вине и воле
которого заварился весь сыр-бор в нашей волшебной России. Он носил
название - Ленинский проспект.
В одном из домов на этом проспекте, в довольно странных условиях, в
особенности если сравнивать их с теми, в которых пребывал я реальный, и
жил тот самый я, который должен был там жить в случае, если история
повернется к нему так, как она повернулась на самом деле, если судить по
словам Кирилла Николаевича.
Мельком вглянул я на двор "своего" дома с огромной лужей посреди двора
и увидел напротив (как раз отражающееся в луже) странное здание в духе
псевдо-Италии. Оно помещалось прямо перед домом.