"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

На нем было написано по-моему что-то по-египетски, но русскими буквами.
Было написано - ВЦСПС.
Я не стал заниматься догадками, а уже шел по долбленому, словно от
взрывов выщербленному непогодой асфальту к самому последнему подъезду
дома. Этот подъезд пах тухлятиной, соединенной с запахом полицейского
участка, и вот на втором этаже (первом европейском!) я узнал ту квартиру,
в которую мне надлежало позвонить.
Вряд ли так плохо и скудно живет сегодня в моем доме даже дворецкий
или, может быть, - подумал я, я в новой для себя ипостаси ничего значимого
не представляю в этом мире? Или, может быть, я безработный? Или
отверженный? Или по приговору суда нахожусь в подобных условиях?
Все это мне очень захотелось выяснить, и не без трепета я нажал кнопку
звонка.
- Кто там? - спросил подкашливающий, но очевидно знакомый мне голос. Он
мог, конечно, принадлежать только одному человеку - мне, и уж в этом я
ошибиться не мог, столько раз слушая себя в аудиозаписях разных передач.
Я назвал свое имя.
У меня не было другого выхода, я перебрал все варианты подобной
встречи, и мне остался только один, самый разумный и безопасный. Я очень
рассчитывал на то, что и в другой временной жизни я тоже буду человеком,
имеющим отношение к творчеству. Теперь мне представилась уникальная
возможность поговорить с самим собой, хотя бы и для того, чтобы установить
истинность моих мыслей.
Поэтому я не представился начальником городской управы.
Но уже нажав пуговку звонка, я сообразил, что в этом есть что-то не
равное. Как будто я встречаюсь в лесу с медведем, имея пулемет. Ято уже
привык к мысли, что встречусь с самим собой, готов к этому, а вот тот я.
Интересно, он готов? Мне было его немного жаль. Но я быстро себя успокоил.
Отогнал сладкие мысли. Я не привык себя жалеть, и в этом кроится маленький
секрет моего бытия, а он - тот за дверью - тоже я, стало быть и его жалеть
также негоже.
Дверь отворилась.
Он был дома один, а собственно, я не мог и предположить, что он живет
здесь с матушкой, ее мужем и своей семьей. Я ведь не забывал о том, что он
- это я, а в мире, к которому я привык, жить всем вместе, вповалку, было
не принято. Это не соотносилось ни с нашим положением в обществе, ни с
семейными традициями дома, но, увы, вопиющая бедность и нищета сделали
свое дело не только с бытием, но даже с сознанием второго моего я.
Итак, он был дома один. Это позволило мне довольно быстро его
адаптировать к ситуации, почти не коснувшейся шока, и не испугать.
Собственно, я был уверен в нем, как в самом себе.
Он действительно оказался творческим человеком, почти не поразился
навязанной ему ситуации, наоборот, с любопытством стал меня разглядывать и
расспрашивать почему-то о будущем.
Но ведь я приехал не из будущего, я приехал из того времени, которое
волею случая не совпало у меня с ним. Было параллельным.
Мы с удовольствим посмеялись над парадоксами того, что если бы время
существовало только одно, то кто-то из нас не существовал бы, а так мы
существуем оба в этом мире, смотрим на одни и те же звезды и можем вести
беседу. Это позабавило нас обоих.