"Павел Лукницкий. Путешествия по Памиру" - читать интересную книгу автора

полезных ископаемых, о кормах, о будущих гидроэлектростанциях. И после такой
лекции горные пастухи, садоводы и землепашцы организовывали при сельсоветах
ячейки содействия экспедиции, несли в сельсоветы образчики горных пород,
редких высокогорных растений...
Такое отношение местного населения к экспедиции было результатом
огромной разъяснительной работы местных партийных и комсомольских
организаций.
К концу мая почти все отряды прибыли в Ош, в Сталинабад, в Пенджикент.
В июне они приступили к полевой работе.


В Сталинабаде
18 мая 1932 года в автомобиле, мчавшемся полным ходом к Казанскому
вокзалу, я еще додиктовывал Ольге Александровне Крауш, остававшейся вместо
меня в Москве, все, что поручалось теперь другим. А Ольга Александровна,
прощаясь, заботливо сунула мне в руку листок, на котором был записан ею мой
ташкентский, хорошо известный мне адрес. Она была права: как и все мы, я так
переутомился, что даже мой собственный адрес мог забыть. Я ехал в Ташкент,
откуда мне предстояло вылететь в Сталинабад, чтоб сделать доклад таджикскому
правительству. Оттуда я должен был вернуться в Ош и, отправив на Памир все
отряды, выехать с последним из них сам. С моим отъездом в Ташкент экспедиция
для меня началась. И она действительно уже началась.
Англичане, создавая первую экспедицию на Чомолунгму (Эверест),
подготовлялись к ней ровно три года, но хорошо организовать ее не сумели.
Подготовка бесконечно большей по объему работ Таджикской комплексной
экспедиции продолжалась ровно пять месяцев. Благодаря вниманию к ней
правительства и энергии ее научного руководства организована она была
превосходно.
Летим в Сталинабад. Через полтора часа пути, после посадки в
Самарканде, потянул резкий, холодный ветер от вечных снегов. Мы вплотную
приближались к острозубому, сверкающему снежными склонами Иллик-Башу. Через
четыре минуты нетающие снега оказались внизу, а перед нами, в упор -ледяная
стена, и еще через минуту спиралью, обжимаемые шершавыми, отвесными скалами,
мы тянемся вверх, как дым в трубе, - к свободному воздуху. Нам не хватает
высоты, и об этом, отскочив от скал, будто сотней ревущих моторов, угрожающе
гремит эхо... Нам не хватает высоты, и целые три минуты мы кажемся себе
маленькими. А потом небо скатывается вниз, все плоскости перемешиваются, как
в кино, когда обрывается лента, и, высунув голову из окна кабины, я вижу
поползший вниз серебряный склон. Это значит: мы начали переваливать. Дует
очень резкий, морозный ветер. Еще две минуты под очень крутым углом наш
"Л-741" карабкается на перевал, потом сразу Иллик-Баш обрывается отвесной,
дикой, скалистой грядой, под нами долина знойного Ширабада, нас качает, и мы
ложимся на прямой курс, наперерез горам, на Сталинабад. Через час полета над
зубцами хребтов, выключив все три мотора, мы идем на посадку. Поле красных
маков встает дыбом, но вот колеса уже бегут по земле и маки сливаются в
красное полотнище.


Сталинабад... Сколько раз я бывал в этом городе, и всегда все в нем
по-новому. Ни улиц старых не узнаю, ни целых кварталов. Новые дома, сады,