"Ашиль Люшер. Французское общество времен Филиппа-Августа " - читать интересную книгу автора

Сен-Медара в Суассоне, этот крестовый поход нового типа возвестили чудеса.
Наблюдали бесчисленное количество рыбы, лягушек, бабочек, птиц, двигавшихся
со стороны моря. Множество собак, сбежавшихся к некоему замку в Шампани,
разделились на две своры, начав яростную драку, из которой вышли живыми
очень немногие. Явно наступали великие события.
Как же это детское войско, невзирая на сопротивление родителей и
местного духовенства, смогло оформиться и организоваться? Тем, кто их
спрашивал, куда они идут, они отвечали: "К Богу!" Люди относились к ним
благосклонно. Они верили чудесам Этьена, убежденные, что Господь в
действительности явил Свою волю посредством этих невинных душ и что их
чистота должна искупить грехи человеческие. Повсюду, где проходили Дети,
жители городов и предместий, не пытаясь их остановить, давали им
продовольствие и деньги, собирались толпами, чтобы посмотреть на
предводителя пастухов, посланца Божия, просили как реликвию один его волос,
лоскут одежды.
Однако светские власти под конец взволновались. Филипп Август,
вопросив об этом явлении священников и преподавателей Парижского
университета, приказал детям возвращаться в родительские дома. Часть их
повиновалась, большинство же воспротивилось. Папство не осмелилось осудить
это предприятие. Иннокентий III, приверженный своей идее крестового похода,
похоже, удовлетворился тем, что сказал: "Эти дети нас пристыдили: покуда мы
спим, они с радостью отправляются на освобождение святого Гроба". Святой
престол несет за это дело свою, притом значительную, долю ответственности.
Чтобы побудить французов принять крест, Рим каждый год посылал
проповедников, постоянно призывавших христиан на перекрестках улиц, на
площадях и в церквах покинуть свои очаги и отправиться в Иерусалим. Пыл и
сила этой пропаганды, особенно в понтификат Иннокентия III, разжигали
воображение до невероятной степени. Особенно воодушевлялись женщины и дети.
Хронист Альберт де Стад сообщает, что в Льеже сотня женщин, одержимых
религиозным энтузиазмом, билась в исступленных конвульсиях. Та же истерия,
вне сомнения, способствовала и созданию во Франции войска, ведомого
пастухом из Клуа.
Это войско состояло не только из детей. К ним присоединялись
священники, купцы, крестьяне, а также проходимцы и негодяи, которым нечего
было терять, - обычные попутчики крестоносцев. Наконец, их сопровождали
толпы женщин и девушек. Воины Христовы во все возрастающем числе переходили
из города в город, пока наконец не вышли к Марселю, намеченному в качестве
порта посадки. Во главе виден был чудесный мальчик, которого везли на
богато украшенной повозке в окружении телохранителей; позади шагало
множество паломников.
Дети договорились с двумя марсельскими судовладельцами, Гуго Ферри и
Гийомом де Поркером, которые изъявили готовность "ради славы Господа"
перевезти юных крестоносцев в Сирию. Они в самом деле привели семь кораблей
и посадили их. Два из этих кораблей сели на мель близ берегов Сардинии у
острова Сан-Пьетро и исчезли со всеми пассажирами. Прочие были увезены
судовладельцами в Бужи (Алжир), а затем в Александрию. У этих торговцев
возникла простейшая идея продать детей на невольничьих рынках. Многие
тысячи паломников и среди них четыреста священников были доставлены таким
образом ко двору египетского халифа. "С ними там обращались очень
достойно, - говорит хронист Обри де Труа-Фонтен, - ибо сей халиф в одеянии