"Ашиль Люшер. Французское общество времен Филиппа-Августа " - читать интересную книгу автора

видели, как эти несчастные с непокрытой головой посреди полей жарились
летом на солнце, а зимой дрожали от холода. Они провели бы так весь год,
если бы дядя епископа, Ги, архиепископ Сансский, не сжалился и не добился
для них сокращения срока наказания. Таким путем епископ избавил свои
владения от этой фанатичной секты. Так же поступили и в прочих диоцезах, и,
по Божьей милости, она исчезла полностью.
Такова была странная история народного движения, закончившегося
объявлением врагами социального порядка тех, кто хотел его спасти.
"Капюшоны" были сломлены тем, что Церковь и знать посчитали их
разбойниками. Похоже, власти под конец напустили на них наемников,
уничтожить которых сами клялись. Спасшиеся от братьев Мира банды снова
стали править в сельской местности. Один из наиболее свирепых наемников,
гасконец Лувар, в 1184 г. пообещал отомстить за убийство своих. "Он
захватил войско "капюшонов", - говорит ланский хронист, - в местности под
названием Порт-де-Перт и полностью уничтожил его, да так, что впоследствии
те не смели больше показываться". Позднее он взял приступом город и
аббатство Орийяк и захватил замок Пейра в Лимузене. В это время Меркадье
грабил Комбор, Помпадур, Сен-Парду, избивал жителей предместья Эксиде и
делил добычу от своих набегов со знатью края. Он будет продолжать свои
подвиги в течение шестнадцати лет.
Огромное усилие народа, сплотившее сознательных людей всех сословий,
обернулось против него самого. Снова расцвел разбой, наемники опять стали
хозяевами деревень, и значительная часть Франции вновь погрузилась в ужас и
отчаяние, ставшие ее обыкновенным состоянием.
В этой атмосфере зла и страха проявлялась наиболее характерная черта
средних веков - вера в чудеса и предзнаменования, в частое вмешательство
сверхъестественных сил. В основе индивидуального мышления средневекового
человека лежит суеверие в тысяче форм, и это общая черта социального
сознания всех общественных слоев. В этом отношении средневековье стало
прямым продолжением античного мира, и христианин времен Филиппа Августа
весьма походит на прежнего язычника. Пронизанный верой в
сверхъестественное, преследуемый детскими страхами и видениями, слабый
духом, он был уверен, что все является предзнаменованием, предостережением
или наказанием свыше, хорошим или дурным знаком небесной воли. Природные
бедствия для него - лишь удары, наносимые всемогущим Богом и его святыми,
которым следует покориться или отвести несчастья молитвой. В этом и состоит
высшее призвание Церкви, причина ее влияния. Молитвы ее клириков и монахов
составляют наиглавнейшую из общественных служб, службу, не допускающую ни
приостановки, ни бездействия, ибо она защищает весь народ.
Все суеверные обычаи античности были перенесены в феодальный мир.
Тщетно Церковь пыталась сражаться с этими пережитками язычества. Суеверие,
более сильное, чем религия, приспосабливалось к христианским идеям. Даже
сама Церковь не в состоянии была защититься от этого, ибо монахи, писавшие
историю, разделяли предрассудки и страхи своих современников. Приор Вижуа в
Лимузене утверждал, что можно было предвидеть несчастья, которые свалились
на его край в 1183 г.: в лесу Помпадура в день праздника св. Остреклиниана
(Austreclinien) не переставая завывали волки. Особенно верили в
предзнаменования французы Юга. В разгар Альбигойских войн граф Тулузский
Раймон VI отказался выполнять соглашение, потому что увидел, как слева от
него летит ворон, называемый крестьянами птицей св. Мартина. Предводитель