"Элизабет Лоуэлл. Осенний любовник " - читать интересную книгу автора

- Тогда перестань на меня пялиться, - холодно сказала она. - А ты
пялишься, Хантер. Сам знаешь не хуже меня.
- А ты все время оглядываешься.
- Да. Ну и что дальше?
- Я же сказал - тебе это не понравится.
- А ты попробуй.
Возле сарая залаяла собака, резко, на высоких нотах, отчего сердце
Элиссы заколотилось. Она едва не опрокинула ведро, схватившись за ружье в
углу стойла.
Хантер быстро схватил Элиссу за руку.
- Куда ты? - спросил он.
- Посмотреть, что там не понравилось собаке.
- Оставайся здесь, я сам посмотрю.
Она хотела поспорить, но передумала.
Хантер резко кивнул, взял ее дробовик, подошел к двери сарая. Прежде
чем выйти на освещенный солнцем двор, огляделся.
- Ну что ж, время, - сказал он.
С этими словами Хантер осторожно вышел на свет. Чуть позже выбежал
Микки из огорода с ружьем. Хантер махнул ему и пошел по двору.
Три группы всадников в потрепанной пыльной одежде приближались к дому.
Как и Хантер, некоторые донашивали форму конфедератов.
На других были синие брюки юнионистов.
На третьих - штаны из оленьей кожи, их носили жители равнин - и
широкополые шляпы рабочих-мексиканцев. Обитатели техасских колючих
кустарников предпочитали кожаные ковбойские штаны.
Остатки запыленной синей и серой униформы были поделены между тремя
группами, они смешались с клетчатыми рубашками и штанами из оленьей кожи,
из фланели, из шерсти. Никто не был одет целиком так, как на севере, на юге
или на равнине.
Бывшие солдаты оставили за спиной войну, взяв с собой только оружие.
Сейчас все носили оружие - жители равнин, солдаты, бродяги, даже не отдавая
себе в том отчета, как люди носят ботинки. Лошади под ними разномастные,
всех цветов, кроме белого. Белая лошадь везде превращает всадника в
мишень - в пустыне, в траве, в колючем кустарнике, на лугу или в горах.
Четыре черно-белые собаки окружили мужчин и дико лаяли.
Из-за спины Хантера раздался свист, собаки тут же умолкли,
развернулись и побежали к стаду.
Хантер оглянулся, Элисса шла следом.
"Ну по крайней мере хоть шарфом прикрылась", - подумал Хантер.
Воспоминание о полуголой груди Элиссы, выпирающей из лилового шелка,
как молния пронзило Хантера, заставив напрячься все его тело.
"Я должен ей устроить выволочку за ее одежду. Мужчины не привыкли
здесь видеть женщину, которая бы так наряжалась".
Хантер сам с трудом привыкал.
- Мне кажется, я велел тебе остаться в сарае, - проговорил он.
- Велел? С чего бы это? Да и никакой опасности нет.
- А ты откуда знаешь?
Элисса пожала плечами. От этого движения шарф снова съехал, оголив
шею.
Хантер попытался не думать об этой нежной плоти, о том, как бы