"Ховард Филипс Лавкрафт. В склепе." - читать интересную книгу автора

провалился на добрых полметра, встав ногами на то, о чем даже такой
человек, как он, не решался и подумать. Крайне напуганная раздавшимся
треском, а может, и той вонью, которая вслед за этим потянулась из склепа
наружу, лошадь издала пронзительный крик, который едва ли можно было
назвать обычным ржанием, и ошалело рванулась вперед, во мрак ночи,
оглушительно громыхая тащившимся позади нее фургоном.
Оказавшись в столь неудобном и даже мерзком положении, Берч, ко всему
прочему, обнаружил, что теперь стоит слишком низко, чтобы попытаться в
очередной раз протиснуться в проделанный пролом. И все же он решил
предпринять последнюю отчаянную попытку. Вцепившись руками в края пролома,
он попытался подтянуться, но обнаружил, что нечто, словно мертвой хваткой
вцепившись в лодыжки обеих ног, тащит все его тело куда-то вниз.
В следующее мгновение он впервые за все время испытал уже самое
настоящее чувство страха, поскольку, как бы ни брыкался и ни дергал ногами,
он не мог освободиться от неведомой ему хватки, взявшей его ноги в
безжалостный плен. Ужасная боль, словно от удара топора, стрельнула вверх
по икрам, а в мозгу закружился водоворот страха, к которому с неугасимой
силой реализма примешивались представления о зазубренных краях
расколовшегося дерева, острых гвоздях и прочих неизбежных атрибутах
разломанного деревянного ящика. Возможно, он даже закричал, но по-прежнему
продолжал отчаянно, уже почти машинально извиваться и протискиваться
дальше, хотя его сознание уже наполовину окунулось в бездну забытья.
Каким-то образом инстинкт все же помог ему продраться сквозь отверстие
пролома, вслед за чем последовал глухой удар его тела о сырую землю. Идти
он, как выяснилось, не мог, а вновь показавшаяся луна стала свидетельницей
ужасающего зрелища: Берч волочил свои кровоточащие ноги к кладбищенской
сторожке, в безумной поспешности цепляясь пальцами за черную землю, хотя на
самом деле тело его передвигалось с той выматывающей душу, сводящей с ума
медлительностью, от которой страдает человек, видящий кошмарный сон. На
самом же деле его, по-видимому, никто и не собирался преследовать, ибо он
по-прежнему был один и все еще жив, когда хозяин сторожки по фамилии
Армингтон наконец откликнулся на его слабое царапание в дверь.
Армингтон помог ему добраться до свободной койки и послал своего
маленького сына Эдвина за доктором Дэвисом. Раненый пребывал в полном
сознании, но не мог сказать ничего сколь-нибудь вразумительного или, тем
более, значимого, а лишь бормотал что-то вроде: "О, мои ноги!", "Отпусти!",
или "...заперт в склепе".
Вскоре прибыл доктор со своим чемоданчиком, начал задавать пациенту
всякие короткие вопросы, а затем снял с него верхную одежду, обувь и носки.
Обнаруженные им раны - а обе лодыжки Берча и в самом деле были страшно
изодраны чуть повыше ахиллесова сухожилия - крайне озадачили, а затем и не
на шутку встревожили врача. Его вопросы несли в себе нечто большее, нежели
просто вдумчивый интерес лекаря к состоянию больного, а руки заметно
подрагивали, пока он обрабатывал и перебинтовывал изуродованные ноги,
причем со стороны могло показаться, что ему хотелось как можно скорее
убрать с глаз долой эти страшные раны.
Для в общем-то бесстрастного доктора Дэвиса были довольно нехарактерны
те зловещие и полные благоговейного страха вопросы, посредством которых он
явно пытался вытянуть из ослабевшего гробовщика все подробности его
ужасного приключения. По какой-то непонятной причине он проявлял странную