"Говард Лавкрафт. Празднество" - читать интересную книгу автора

Это приближались укрощенные и выученные существа-гибриды, которых трудно
представить глазу нормального человека и невозможно охватить здравым умом.
То были не вороны, не кроты, не канюки, не муравьи и не летучие
мыши-вампиры. То были и не человеческие существа, но нечто, что я не могу и
не должен вспоминать. Этот мягкий хлопающий звук частично издавали их
лапчатые ноги, частично - перепончатые крылья. Когда они подлетели к
участникам этой фантастической церемонии, накрытые капюшонами молящиеся
схватили их, взобрались верхом и улетели один за другим вдоль просторов этой
тускло освещенной реки в преисподнюю, за горизонт.
Старуха-прядильщица исчезла вместе со всеми, а старик остался только
потому, что я отказался, когда он дал мне понять, как надо ухватиться за
летающее существо, чтобы оно не сопротивлялось. Когда я с трудом поднялся на
ноги, то увидел, что флейтист, которого я так и не рассмотрел, исчез из поля
зрения, но двое существ-гибридов терпеливо стояли рядом. Видя мою
нерешительность, старик достал свою вощаную дощечку с остроконечной палочкой
и написал, что он был истинным представителем воли моих праотцов, которые
создали этот святочный обряд, и что мое возвращение сюда было предопределено
и главные таинства еще впереди. Он писал все это старинной вязью, и когда я
все еще колебался, он вытащил из просторной одежды кольцо с печатью и часы,
принадлежавшие моей семье, чтобы подтвердить сказанное и доказать, что он
тот, за кого себя выдает. Но это было жуткое доказательство, потому что я
знал из старых бумаг, что те часы были захоронены вместе с моим
прапрапрапрапрадедущкой в 1698 году.
Тогда старик стянул с себя капюшон, желая подчеркнуть сходство во
внешности, но я только содрогнулся от ужаса, потому что был уверен, что лицо
его являлось не более, чем дьявольской маской. Хлопающие крыльями существа
нетерпеливо скреблись о лишайник, и я заметил, что старик сам был неспокоен.
И когда одно из существ стало вразвалку отходить в сторону, он быстро
повернулся, чтобы остановить его; так что резкое движение сместило восковую
маску с того; что должно было быть его головой. И затем, из-за кошмарного
положения, - путь к каменной лестнице, по которой мы сюда спускались, был
прегражден, - я бросился в маслянистую подземную реку, несущую свои воды в
морские пещеры и в этот момент покрывшуюся кровавыми пузырями. Я бросился в
этот глинистый поток миазмов, скопившихся под землей, прежде чем мои
безумные крики навлекли на меня легионы погребенных, которых эти подземные
пещеры могли таить в своих глубинах.
В больнице мне сказали, что меня обнаружили на рассвете у причала
Кингспорта. Я наполовину замерз и цеплялся за плывущую балку, которую случай
послал, чтобы спасти меня. Мне объяснили, что ночью я свернул с дороги не в
ту сторону и упал с крутого обрыва в Орандж-Пойнт, - они пришли к такому
заключению, судя по следам, оставленным на снегу. Мне нечего было ответить,
потому что все это было неправдой. Все было неправдой: эти широкие окна, за
которыми простиралось море крыш, среди которых только одна пятая часть были
древними, и шум троллейбусов и машин по улице внизу. Они настаивали на том,
что это был Кингспорт, и я не мог с ними спорить. Когда я начал бредить,
услышав, что больница находится у старого церковного кладбища на центральном
холме, меня отправили в Аркхэм, в госпиталь святой Марии, где за мной могли
бы лучше ухаживать. Там мне понравилось, так как доктора были людьми с
широким кругозором и даже воспользовались своим влиянием, чтобы получить для
меня тщательно скрываемую от посторонних глаз копию предосудительной