"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Темное братство." - читать интересную книгу автора

Таким образом, мы почти не обменивались взглядами и фразами, когда
желаемый полукруг из стульев наконец был образован, после чего все братья
расселись на них, а самый старший, как я мысленно определил его для себя,
указал и предложил мне сесть на восьмой стул, стоявший как бы в центре
образовавшегося полукруга, лицом к остальным.
Я сделал, как мне было сказано, и тут же стал объектом их напряженных
взглядов, хотя, следует признать, у меня сложилось тогда такое ощущение,
что они смотрели не столько на меня, словно сквозь меня, всматриваясь во
что-то, находящееся у меня за спиной.
- Наша цель, мистер Филипс, - проговорил старший, которого я считал
именно тем господином, с которым повстречался тогда на Бенефит-стрит, -
заключается в том, чтобы сформировать у вас некоторое представление о
внеземной жизни. От вас требуется немногое: расслабиться и быть способным к
восприятию наших сигналов.
- Я готов, - проговорил я.
Я предполагал, что они попросят приглушить свет, поскольку считал эту
деталь неотъемлемой частью всех подобных сеансов, однако это не
понадобилось. Некоторое время просидев в полном молчании, нарушаемом лишь
тиканьем часов в холле и отдаленным гулом городской жизни за окнами, братья
неожиданно запели - пожалуй, это слово в наибольшей степени отражало
характер их действий. Голоса у них были низкими, можно сказать, даже
приятными, а издаваемые звуки казались убаюкивающими, чем-то напоминая
колыбельную, и изредка перемежались странными похрипываниями, которые я
посчитал словами, хотя, разумеется, совершенно не разбирал их смысла. И
само пение, и то, как они его исполняли, казалось мне совершенно
непривычным, абсолютно чуждым; интонации были явно минорными, а интервалы
между звуками не имели никакого сходства с любой из известных мне земных
музыкальных систем, хотя в чем-то все это отдаленно походило на восточную,
но никак не западную мелодию.
Впрочем, не успел я как следует вслушаться в окружавшее меня
мелодичное звучание, как почувствовал, что со мной происходит нечто
совершенно невообразимое: лица всей семерки потеряли былую отчетливость и
стали словно расплываться, одновременно соединяясь в некое подобие единого
колыхающегося лица, а сам я словно поплыл сквозь развернувшееся передо мной
пространство бесчисленных исторических и доисторических эпох. Я понимал,
что нахожусь в состоянии своего рода гипноза, однако не испытывал при этом
ни малейшего дискомфорта; меня оно абсолютно не тяготило, ибо было
совершенно новым, неизведанным ранее, и к тому же довольно приятным, хотя в
нем и присутствовал некоторый намек на диссонирующие ощущения, как если бы
за пеленой охвативших меня расслабленных чувств смутно маячило что-то
тревожное и даже зловещее.
Постепенно свет лампы, образы стен и сидевших передо мной людей стали
терять свои очертания, словно растворяясь в небытии, хотя я по-прежнему
сознавал, что нахожусь у себя дома на Энджел-стрит; но одновременно ощущал,
что каким-то образом оказался перенесенным в иное окружение, и во мне с
каждой секундой при виде этой чуждой мне среды все более зрело тревожное
ожидание, к которому примешивалось подсознательное восприятие чего-то
отталкивающего и даже враждебного. Создавалось впечатление, будто я теряю
сознание, находясь во враждебной мне обстановке, и лишен каких-либо средств
для возвращения на родную землю - ибо это была явно неземная обстановка,