"Юрий Лощиц. Григорий Сковорода " - читать интересную книгу автора

случае" и важно примерял парик царедворца, а величественный полет грозного
сановника неожиданно обрывался самым жалким трепыханием в прахе земном.
И пусть к этой иерархической чехарде, к этим театральным переодеваниям
Сковорода так никогда и не привыкнет стиль эпохи косвенно .скажется и на
поворотах его судьбы.
Что же до самого первого поворота, а верней перелета, из глухих Чернух
в многошумный город, то это событие все таки должно быть объяснено как
достаточно прозаическое. Перед родителями молоденького Гриши, ком бы они ни
были, в общем-то не стояла проблема: как бы получше пристроить сына. Не было
в те времена фанатической убежденности в том, что всякий юнец после
приходской своей школы должен непременно еще и киевской учености отведать.
Кто хотел, тот и садился на долгих двенадцать лет за чтение мудрых книжек,
за их упорное "многожвание", как говаривал потом Сковорода. А кто не хотел
на такой суровый срок запрягаться в книжную кабалу, того и не тревожили
особо. Лишь иногда, в годы недобора рассылались сельским священникам письма
с просьбой присылать поповичей для прохождения учебного курса. Но и тут
многие отмалчивались, предпочитая отсидеться в своих дальних углах и
рассчитывая на природную смекалку да на обилие плодов земных, которые и без
науки во все стороны растут.
Так что ничего феерического в факте появления деревенского отрока в
Киевском училище мы не найдем. Вольному - воля, появился, значит, очень
захотел.
...Киев - город великий, город Софии. Семь веков тому поселилась она
здесь. Тут, за прочными храмовыми стенами, копилось и возрастало первое на
Руси книжное собрание - первая наша библиотека. Она была маленькой сперва -
всего сотня другая рукописей, но это было началом знания новой жизни,
началом премудрости.
София - на одном холме, а на склонах другого, над берегом Днепра, в
глухих норах, - второе обиталище премудрости - подземные кельи печерских
монахов. От солнечного света, от дневного шума ушли они сюда в поисках иного
света - невещественного, непеременчивого, немигающего. Имя которому Слово -
Логос. Веками он светился здесь во тьме, и тьма не могла его объять, не
умела поглотить собою.
Еще одно место было в городе - его, как и первые два, избрала себе
жилищем премудрость. Это Академия на неугомонном Подоле, где вечно громыхал
телегами и арбами громадный базар торгово-ремесленного Нижнего города.
Подол был многоязычен. Кроме своих природных малороссиян, тут издавна
обитали греки, армяне, евреи, московские гости, выходцы из Западной Европы.
Не много нужно знать чужих слов, чтобы выторговать у иноземца, полезную в
обиходе вещицу. Но чтобы сделать покупку в лавке местного книготорговца,
чтобы читать все эти ветхие или совсем недавно изданные книги на греческом
или латыни, на польском или церковнославянском - для этого нужно было
стучаться в ворота Академии, а там - отчаянный труд, денный и нощный.
В конце XVI века, когда в итоге настойчивых притязаний католической
церкви часть Южной Руси подпала под унию, все чаще стали наезжать в
православный Киев тайные лазутчики и официальные миссионеры неустанного в
своей пропаганде Рима. "Восточная вера лжива, - доказывали они.. - Греческая
церковь полна ересей и нелепиц, искажающих смысл писания. Что же касается
Руси, то участь ее особенно жалка, потому что она земля неучей и невежд,
которые даже не догадываются о своих заблуждениях, ибо, не зная толком ни