"Алексей Лосев. Эстетика возрождения" - читать интересную книгу автора

роды оппозицию и даже революцию, но только никак не в
общественно-политическом смысле сло ва. Кроме того в состав Ареопагитик
входят не только трактаты о божественных именах и "мистическое богословие",
здесь мы находим чисто церковные богословские трактаты "О церковной
иерархии" и "О небесной иерархии". Ни одного намека на какую-нибудь церков
ную ересь в этих трактатах найти невозможно. Это самые обыкновенные и вполне
ортодоксальные церковные трактаты, в которых действительно на первый план
выдвинута мистическая, а не рационалистическая сторона. В трактате "О
небесной иерархии", например, уст анавливается иерархия девяти чинов
ангельских, которая вообще вошла в основу православного учения об ангелах.
Ш.И.Нуцубидзе хочет во что бы то ни стало понимать Ареопагитики как
произведение антицерковное и даже совсем нецерковное. Этого никак невозможно
сделать. Ему хочется считать еретиком даже византийского богослова XII в.
Максима Исповедника. Имея в виду гонения, которые претерпел этот
талантливейший византийский богослов, Ш.И.Нуцубидзе игнорирует, что Максим
Исповедник в конечном счете был причисл ен к лику святых и получил высокое и
торжественное звание "преподобного" (см. 89, 84 - 87). Даже известного
богослова и проповедника, тоже именуемого в церкви "святым" и "преподобным",
Симеона Нового Богослова, принципиального сторонника ареопагитского н
аправления, Ш.И.Нуцубидзе тоже почему-то считает еретиком вместе со всеми
учениками этого крупнейшего деятеля XI в. в Византии. Кроме того, и весь XI
век в Византии Нуцубидзе именует уже веком Ренессанса. Получается, что во
всем византийском христианстве ничего и не было, кроме Ренессанса. К
"еретическим" неоплатоникам Нуцубидзе относит Михаила Пселла и Иоанна Итала
(см. там же, 88 - 90). Мы бы добавили к этому, что Иоанн Итал по существу
вообще не был христианином, поскольку он признавал "бездушные иде и"
Платона, предвечную материю из которой творится мир, и переселение душ. Что
же касается учения о сверхсущном Едином, которое лежит в основе всей
ареопагитской мистики, то это вообще тогдашнее, доведенное до логического
конца идеалистическое учение о е динстве, начинающееся еще с VI книги
"Государства" Платона. Тогда уж и Платона придется считать христианским
еретиком, хотя это был чистейший язычник.
В своем желании сделать неоплатонизм обязательно христианской ересью
Ш.И.Нуцубидзе понимает христианское "обожествление" не в том смысле, что
человек, оставаясь тварью и человеком, но никак не богом, в то же самое
время "наполняется божественной благодат ью", а в том смысле, что человек
при помощи молитвы становится богом по самому своему существу, по самой
своей субстанции, по самой своей изначальной природе (см. там же 90 - 91).
Здесь Ш.И.Нуцубидзе игнорирует христианскую веру в то, что за всю тысячеле
тнюю человеческую историю был только один человек, который в одно и то же
время был и человеком по своей субстанции, и богом по своей последней,
божественной, субстанции. Это богочеловек Христос. Все остальные люди, по
общему и непреложному убеждению цер кви, в условиях своего наивысшего
состояния могли быть богами только по благодати, но никак не по природе.
Такое трактование тысячелетнего церковного учения нужно было Ш.И.Нуцубидзе
для того, чтобы признать не только возможность для человека быть богом п о
самой своей природе, но и для того, чтобы интерпретировать в этом смысле
Ареопагитики, положив их в основу византийского, грузинского и Западного
Ренессанса. На самом же деле и "Эннеады" Плотина, и "Первоосновы теологии"
Прокла при всей своей духовност и не имеют ничего общего с христианством и с