"Алексей Лосев. Эстетика возрождения" - читать интересную книгу автора

является неоплатоническая философия, могла привлекаться для логического
оформления любого мировоззрения, особенно религиозного. И каждый раз новая
религия, использовавшая неоплатонизм, конечно, прежде всего отбрасывала его
языч ескую сторону, и в частности античную мифологию, а пользовалась только
тончайшими философскими методами неоплатонизма. Ведь были же кантианцы
верующие и неверующие; были гегельянцы совсем нерелигиозные, но также и
религиозные - как католические и протест антские, так и православные. Во
второй половине XIX в. и в первой половине XX в. мы находим целый ряд
спиритуалистических систем, из которых одни основаны на религиозной вере,
другие равнодушны к ней, а третьи - прямые противники всякой религии. Почему
ж е неоплатонизм необходимо считать только языческой теорией и почему его
привлечение к обоснованию христианского богословия обязательно должно было
вести к ереси и церковной революции? Философ XI в. в Грузии Иоанн Петрици
был не только глубочайшим неоплат оником, но и православным монахом и даже
настоятелем монастыря, а Руставели, глава грузинского Ренессанса в XII в.,
принял православное монашество и умер в Палестине, которую весь христианский
мир всегда считал "святой землей". Итак, неоплатоническая осн ова Восточного
Ренессанса вполне несомненна, и в открытии этой идеи основную роль
безусловно сыграл Ш.И.Нуцубидзе. Но сущность европейского Ренессанса трудно
охарактеризовать как христианскую ересь, хотя он и был христианством особого
типа, а иной раз да же совсем не христианством. Западный Ренессанс
отличается неимоверной пестротой, как и весь восточный неоплатонизм.
Нсоплатоник Николай Кузанский был не только правоверным католиком, но и
папским кардиналом. Неоплатоник Марсилио Фичино был в полном смысл е слова
светским философом, а неоплатоник Джордано Бруно был сожжен на костре.
Понимание философии Прокла как наиболее совершенной античной
диалектической системы, а также зависимость окончательных христологических
формулировок от ареопагитской диалектики взамен предыдущих односторонне
античных и формальнологических попыток, весьма далеких от совершенства, все
это прекрасно изложено у Ш.И.Нуцубидзе (см. 89, 105 - 111). Но в Августине
Нуцубидзе увидел только невежественного платоника, хотевшего во что бы то ни
стало разделаться с античным миром. Совершенно неправильно думать, что
Августин не знал неоплатонизма, только потому, что он жил до Прокла.
Августин прекрасно знал Плотина, основателя неоплатонизма, написавшего целых
54 трактата на неоплатонические темы. Самое же главное то, что во всем своем
ученейшем и богатейшем сочинен ии Ш.И.Нуцубидзе прошел мимо того, чем
Августин как раз и оказался для всей западной философии. Греческий и
восточный неоплатонизм являются системами слишком логическими, слишком
абстрактно-философскими, слишком объективно-онтологическими. Им чужда та те
плота чувства, та субъективная взволнованность, та жажда покаяния и
искупления и вообще вся та субъективно-психическая жизнь, которую Августин с
такой глубиной и блеском выразил в своей "Исповеди". Дело не в том, что у
него не все так точно и диалектично , как в законченном неоплатонизме[3].
Поэтому как ни близок неоплатонизм к Западному Ренессансу и как ни является
его основой или, вернее, одной из основ, все же он не может заменить
августиновских слез, августиновской интимности переживания и августиновск ой
сердечной любви к христианскому учению, хотя бы еще и далекому от
окончательных логических формулировок. Вот почему нельзя так, "с потолка",
отвергать тех ученых, которые наряду с античным миром признают в Ренессансе
также и огромное влияние средневек ового наследия. Необходимо присмотреться