"А.Ф.Лосев. Поздний эллинизм ("История античной эстетики" #6) " - читать интересную книгу автора

Хольгером Теслеффом и изданы в Обо в 1965 г{9}. Главное место здесь
занимают все те же Архит, Пифагор и Тимей, именем которого Платон назвал
свой знаменитый космологический диалог. В результате приводимых здесь
текстов, а также использования других источников, получается следующее
учение, которое, несомненно, играет свою большую роль в истории античной
эстетики.
в) Именно у Пифагора число - это вечная сущность и начало Всего - неба,
земли и промежуточной природы; и кроме того - это корень устойчивого
пребывания (diarnone) божественных предметов (theion), богов и демонов (164,
9-12). Пифагор прямо говорил, что "все происходит не из числа, но сообразно
с числом, ибо в числе - первичная упорядоченность (taxis) по причастию к
которой и в исчисляемых предметах последовательно упорядочено первое, и
второе, и т.д." (195, 14-17). Если Орфей называл вселенским началом эфир и
хаос, то Пифагор в своем "Священном слове" - "единицу" и "двоицу" (164,
21-23). Впрочем, свою "двоицу" Пифагор называл также и хаосом (164, 24-25).
Уже из этих немногих сообщений выясняется весьма важный подход к
построению эстетики, характерному для периода неопифагореизма.
Во-первых, здесь весьма характерно выдвижение на первый план чисто
смысловой структуры космоса. Именно идейная сторона космоса характеризуется
здесь в первую очередь математически, или, точнее сказать, арифметически, а
еще точнее, аритмологически.
Во-вторых, этот структурно-аритмологический подход тоже получает свой
специальный анализ в виде противопоставления "монады", или единицы, или,
точнее сказать, абсолютной единичности, с одной стороны, и, с другой
стороны, абсолютной неразличимости, или того непрерывного фона, на котором
осуществляется первичная единичность и тем порождает уже конечные величины.
В-третьих, мы бы особенно подчеркнули то, что этот второй момент,
который у пифагорейцев получил название "неопределенной двоицы", характерным
образом зовется также хаосом. Для этого в указанном у нас сейчас месте
неопифагорейских фрагментов приводятся позднейшие и весьма крупные имена и
философские произведения. Это значит, что неопифагорейство (может быть, и с
использованием более древних пифагорейских источников) с самого начала хочет
быть именно структурно-числовым космическим построением, то есть такой
эстетикой, которая должна в конкретной форме обрисовать перед нами всю
космическую область в чисто материальном, чувственном и даже просто
зрительном виде. Вместо того чтобы говорить о "мистической" сущности монады
и неопределенной диады, исследователи поступили бы гораздо лучше, если бы
находили в этом учении попытку принципиально структурного построения
материально-чувственного космоса. Как мы знаем, такова была, вообще говоря,
уже и древнепифагорейская эстетика. Однако, что неопифагорейцы уже, во
всяком случае, имели глубочайшую склонность рассматривать мир структурно, и
теперь уже в чистейшем смысле слова, в этом никак нельзя сомневаться.
Дальнейшее только подтверждает глубочайшие структурные тенденции
неопифагореизма.
г) Именно, согласно Ямвлиху, Пифагор называл число - "протяжением"
(ectasis) и "энергией" находящихся в монаде "семенных логосов". Эта природа
прежде всех вещей существует в божественном уме, от которого и из которого
все в мире "составляется (syntetactai) и пребывает, будучи исчислено числом,
в нерушимом порядке" (165, 1-4). Между прочим, для внимательного читателя
здесь бросается в глаза то обстоятельство, что неопифагорейцы, будучи и