"А.Ф.Лосев. Эллинистически-римская эстетика I-II веков ("История античной эстетики" #5, книга 2) " - читать интересную книгу автора

очень тонкой римской чувственности, пронизанной изящными энергиями
рационалистического ажура. Сюда же нужно отнести и знаменитый римский
пластический портрет, к которому можно присоединить теперь еще Фаюмские
портреты, свидетельствующие о большой силе римского индивидуализма и
психологизма, неведомой даже греческому эллинизму.
Наибольшей оригинальности Рим достигает, однако, в области чисто
конструктивной. А именно - Рим создал (хотя и не без этрусских образцов)
новую архитектурную форму - свободно держащийся свод, переходящий далее в
обширный купол. Всмотритесь хотя бы в римский Пантеон с его знаменитым
куполом и сравните его с приземистыми греческими храмами; вы почувствуете
римское чувство жизни и красоты, столь оригинальное и столь могучее, что вся
последующая история архитектуры только и была историей сводчатых построек с
теми или другими греческими элементами.
Купольный свод создан римским космически-социальным универсумом. Если
композитная капитель вызвана чувством декоративности бытия, сознанием его
рационалистического ажура, то купол говорит нам о мощи, о единстве империи,
о вселенском владычестве, которое сумело абстрактную государственность
отождествить с материальной жизнью народов. Купол, это - могучее полушарие,
которое покоится или как бы плавает и которое объединяет и венчает вселенную
без всякого изъятия. Шар ведь всегда был в античности символом вечности, ибо
шар - предел всякой замкнутой фигурности; шар, это - обтекание мира
завершенным смыслом, это единство, но единство развитое, расцветшее,
явленное, вышедшее из своих темных глубин и превратившееся из неизмеряемой
точки в зрелое и пышное тело вечности. Вместе с тем в куполе есть нечто
абстрактное, теоретическое, умственное, нечто объединяющее и предельно
закругляющее. В нем тонет всякая отдельность, всякая обособленность. Купол -
космичен. Но эта космичность - социальна, она социальный космос. Он
предполагает большое здание с большим количеством людей, в то время как
греческие храмы суть просто обиталища того или иного божества; народ даже и
не должен был оставаться в греческих храмах, народ молился перед храмами,
под открытым небом.
Римский социальный опыт есть опыт универсализма, вселенского
великодержавного чувства. В его социальных просторах, пустых, но крепких,
тонет всякая изолированная личность, хотя тонет не бесследно, но самые эти
просторы получают структуру принятых в свое лоно личностей. Если нужен
адекватный художественный символ социального бытия в аспекте его природной
данности, то есть та подлинно античная социальность, которая и абстрактна и
трепетна одновременно, которая и холодна и интимна, и универсальна и
имманентна, если нужен символ пластической социальности, то купольный свод -
вот где этот символ дан ярче всего, понятнее всего, грандиознее всего.
Римское искусство рассчитано на широкое движение, на мощный размах, на
могущественное развертывание силы. Это соединяется со страстной
привязанностью ко всему роскошному, декоративному и блестящему. Понятно,
почему Рим близок к барокко. Само это чувство красоты и жизни в Риме вполне
барочно, хотя еще и без специфической влюбленности в картезианский
схематизм. Рим хочет удивить, поразить. Пролет купола Пантеона в Риме -
сорок три с половиной метра. В Риме впервые научились делать крепкие потолки
и, следовательно, многоэтажные здания. Римский Колизей совершенно немыслим в
индивидуально-скульптурной Греции. Архитектура Колизея содержит опыт
скульптурного социального бытия. Римская арка также выявляет опыт