"А.Ф.Лосев. Аристотель и поздняя классика ("История античной эстетики" #4) " - читать интересную книгу автора

первого, "Евдема", обнаруживают типичную сократическую технику вопроса и
ответа. Кажется, в этих более близких к платоновским диалогах Аристотель уже
не выступает самолично как ведущий в разговоре. В том же диалоге "Евдем"
рассказываются мифы, употребляются притчи, частью заимствованные у Платона.
Диалоги Аристотеля славились во всей античности, и если как произведения
искусства они не ставились рядом с платоновскими, то для религиозного
движения эллинизма они имели, возможно, даже большее значение, чем диалоги
Платона. Диалоги Аристотеля находят высокую оценку у Филиска, Кратета,
Зенона, Хрисиппа, Клеанфа, Посидония, Цицерона, Филона; в передаче Цицерона
они оказали влияние на Августина (Confess. III 4, 7){10}.
Какова философская позиция Аристотеля в отношении Платона в этих
диалогах? Многие из аристотелевских диалогов названы так же, как и диалоги
Платона ("Пир", "Менексен", "Софист", "Политик"). Но Аристотель вовсе не
хотел здесь критиковать Платона и исправлять его учение. Среди
эллинистических доксографов и толкователей для объяснения отличия между
Аристотелем диалогов и поздним Аристотелем была введена версия об
эзотерических и экзотерических сочинениях Аристотеля. Однако у самого
Аристотеля нет и следа подобного различения, и современный ученый, по мнению
Йегера, должен от него отказаться как от неопифагорейской мистификации. Но
современные исследователи впали и в другую крайность, считая, на основании
свидетельства Плутарха и Прокла (фрг. 8), что в своих "экзотерических
диалогах" Аристотель критикует учение
Платона об идеях. О последнем будто бы говорит и "свидетельство"
Диогена Лаэрция (V 2), согласно которому сам Платон говорил, что Аристотель
затоптал его, как жеребенок лягает родившую его кобылу.
Но и в том воззрении, что Аристотель в своих диалогах выражает чужие
мнения или нарочно запутывает дело, обращаясь к профанам, и в представлении,
что он в них уже критикует Платона, как он это делает в своей поздней
философии, виновато старое и неправильное понимание Аристотеля вне всякого
развития, как несгибаемого, холодного, свободного от иллюзий критического
ума. На самом деле, как уверен Йегер, диалоги Аристотеля не содержат критики
платоновской философии{11}.
в) Диалог "Евдем", написанный под влиянием смерти Евдема с Кипра, друга
Аристотеля, то есть около 354 г. до н.э., служил для неоплатоников наравне с
"Федоном" Платона источником учения о бессмертии души. Но способ
опровержения представления о душе как гармонии тела здесь чисто
аристотелевский: гармонии нечто противоположно, а именно дисгармония; однако
душе ничто не противоположно; следовательно, она не может быть гармонией
(фрг. 45). Таким образом, уже здесь Аристотель пользуется характерным для
него силлогизмом. Если продумать мысль Аристотеля до конца, то он утверждает
здесь принадлежность гармонии и души к двум разным категориям. А именно -
душа есть, очевидно, субстанция, в то время как гармония - количественная
категория. Здесь можно видеть, с одной стороны, продолжение мыслей,
содержащихся уже в "Федоне" (93 b-d), a с другой стороны - начала будущего
учения Аристотеля о категориях. Другое доказательство того, что душа не есть
гармония, употребляемое Аристотелем в "Евдеме", также восходит к
Платону{12}. Таким образом, мы видим здесь полную преемственность
аристотелевского учения о душе. Изменилась лишь форма изложения: она стала у
Аристотеля догматической. Платоно-аристотелевское доказательство бессмертия
и неразрушимости души в предельно догматической форме выразил впоследствии