"А.Ф.Лосев. Аристотель и поздняя классика ("История античной эстетики" #4) " - читать интересную книгу автора

традиции и не стал живой современностью - именно потому, что был слишком
жизненно нужен новой Европе. На его "Метафизике" построили свою теологию
Меланхтон и иезуиты. Макиавелли основывался на "Политике" Аристотеля,
французские поэты и критики - на "Поэтике". Все философы многое заимствовали
из аристотелевской логики как до Канта, так и после Канта, а из "Этики"
многое взяли моралисты и юристы.
Что касается филологов, то они наивно сравнивали стиль аристотелевских
учебников со стилем платоновских диалогов, последними восхищались, а первые
старались объяснить, выправить, дополнить конъектурами. И только теперь
начинают понимать, что если для Платона форма его произведений является
ключом к пониманию его философской мысли, то у Аристотеля мы вообще как бы
не встречаем никакой формы: в них одно содержание{3}.
В.И.Ленин отдавал большую дань творческой жизненности философии
Аристотеля и хорошо учитывал, что из него часто брали только мертвое. У
Аристотеля - "масса архиинтересного, живого, наивного (свежего), вводящего в
философию ив изложениях заменяемого схоластикой, итогом без движения etc.
Поповщина убила в Аристотеле живое и увековечила мертвое"{4}. "Схоластика и
поповщина взяли мертвое у Аристотеля, а не живое: запросы, искания,
лабиринт, заплутался человек. Логика Аристотеля есть запрос, искание, подход
к логике Гегеля, - а из нее, из логики Аристотеля (который всюду, на каждом
шагу, ставит вопрос именно о диалектике), сделали мертвую схоластику,
выбросив все поиски, колебания, приемы постановки вопросов. Именно приемы
постановки вопросов, как бы пробные системы были у греков, наивная
разноголосица, отражаемая превосходно у Аристотеля"{5}. Таким образом,
В.И.Ленин прекрасно понимал всю жизненность и весь творческий характер
Аристотеля.

2. Годы Академии.
В.Йегер делит жизнь Аристотеля (384-322 до н.э.) на три периода: время,
проведенное в Академии (с семнадцати до тридцати семи лет), годы странствий
(около тринадцати лет) и годы зрелой философии. В письме Филиппу
Македонскому (фрг. 18 Rose) Аристотель говорит, что в Академии Платона он
был двадцать лет. Поскольку он был там до самой смерти Платона в 348/7 г.,
он пришел в Академию в 368/7 г. семнадцатилетним юношей. На поразительный
факт двадцатилетнего пребывания Аристотеля в Академии до сих пор обращали
слишком мало внимания. Нет другого примера в истории, когда человек столь
глубокой оригинальности столь долгое время оставался бы под влиянием другого
философа. Все внутреннее развитие Аристотеля проходило под влиянием Платона,
и Платону он обязан "высокой напряженностью своей мысли" и ее "гибкой
стремительностью". Несмотря на то, что гениальность Платона безгранична, а
гениальность Аристотеля ограниченна, философия последнего была все же шагом
вперед по сравнению с философией Платона.
а) Преемственность между Платоном и Аристотелем нужно понимать не в том
смысле, что один что-то перенял от другого, а что-то отбросил и что будто бы
на самую мифически-поэтическую форму Платона Аристотель совсем не обратил
внимания. Такое толкование, по В.Йегеру, слишком близоруко. Нет даже смысла
приводить места из Аристотеля, свидетельствующие о том, что он лучше всех
понимал художественную сущность платоновских диалогов. Он не прожил бы
вблизи Платона двадцать лет, если бы на него не оказала огромного влияния
сама поразительная личность Платона. Если же ставить вопрос о том, что