"Джек Лондон. Бесстыжая (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

отбыл и целехонек остался. Я служил кондуктором".
Так вот на какой железной дороге мне предстояло работать! Но и это
пустяки по сравнению с тем, что он рассказал мне в следующие пять минут.
От Дюрана дорога поднимается вверх на двенадцать тысяч футов над уровнем
моря по склону Чимборасо и спускается на десять тысяч футов в Кито - по
другую сторону горного хребта. Здесь так опасно, что поезда ночью не
ходят. Пассажиры, едущие на далекое расстояние, слезают где-нибудь в пути
и ночуют в ближайшем городе, а поезд дожидается рассвета. В каждом поезде
едет для охраны отряд эквадорских солдат, а это и есть самое страшное. Им
полагается защищать поездную прислугу, но всякий раз, как вспыхнет драка,
они хватают ружья и присоединяются к толпе. А в случае крушения испанцы
первым делом орут: "Бей гринго!" Это уж у них так заведено: они убивают
поездную прислугу и уцелевших при катастрофе пассажиров-гринго. Я уже
говорил вам, что у них своя арифметика, не та, что у нас.
Вот чертовщина! В тот же день я убедился, что бывший кондуктор не
врал. Случилось это в Дюране. Я должен был водить поезда на первом
участке, а единственный поезд прямого сообщения на Кито, куда мне надо
было отправиться на следующее утро, отходил раз в сутки. В день моего
приезда, часа в четыре, взорвались котлы на "Губернаторе Хэнкоке", и он
затонул у самых доков на глубине шестидесяти футов. Это был паром,
перевозивший пассажиров железной дороги в Гваякиль. Тяжелая авария, но еще
более тяжелыми были последствия. К половине пятого начали прибывать
переполненные поезда. День был праздничный, и экскурсанты из Гваякиля,
ездившие в горы, возвращались домой.
Толпа - человек тысяч пять - требовала, чтобы ее переправили на
другую сторону, но не наша была вина, что паром лежал на дне реки. А по
испанской арифметике - виноваты были мы. "Бей гринго!" - крикнул кто-то в
толпе. И началась потасовка. Мы едва унесли ноги. Я мчался вслед за
главным механиком с одним из его ребят в руках, мчался к паровозам,
которые стояли под парами. Там, знаете ли, во время беспорядков прежде
всего спасают паровозы, потому что дорога без них не может работать. Когда
мы тронулись, пять-шесть жен американцев и столько же детей лежали вместе
с нами, скрючившись на полу паровозных будок. И вот солдаты-эквадорцы,
которым полагалось охранять нашу жизнь и имущество, выпустили нам вслед не
меньше тысячи зарядов, прежде чем мы отъехали на безопасное расстояние.
Мы переночевали в горах и только на следующий день вернулись, чтобы
навести порядок. Но навести порядок было не так-то просто. Платформы,
товарные и пассажирские вагоны, старые маневренные паровозы - все, вплоть
до ручных дрезин, было сброшено с доков на паром "Губернатор Хэнкок",
затонувший на глубине шестидесяти футов. Толпа сожгла паровозное депо,
подожгла угольные бункера, разгромила ремонтные мастерские. Кроме того,
нам надо было немедля похоронить трех наших парней, убитых в свалке. Ведь
там такая жара!
Джулиан Джонс замолчал и покосился на свирепое лицо жены, хмуро
смотревшей прямо перед собой.
- Я не забыл про самородок, - успокоил он меня.
- И про бесстыжую, - огрызнулась маленькая женщина, видимо обращаясь
к болотным курочкам, плескавшимся в лагуне.
- Я как раз подхожу к рассказу о самородке...
- Нечего было тебе делать там, в этой ужасной стране, - огрызнулась