"Джек Лондон. Бродяги, которые проходят ночью (Очерк)" - читать интересную книгу автора

каких-то людей. Негодование возрастало, меня продолжали переталкивать все
дальше.
Я потерял равновесие и со всего маху сел. К несчастью, я сел на
чью-то голову. Человек этот в ярости приподнялся на четвереньки, и я
взлетел на воздух. То, что подбрасывают, должно опуститься, и я опустился
на голову другого человека.
Я смутно помню, что произошло потом. Похоже было, что я попал в
молотилку.
Меня перебрасывали из одного конца вагона в другой. Эти восемьдесят
четыре человека бросали меня до тех пор, пока то немногое, что от меня
осталось, каким-то чудом не нашло клочок соломы, на котором можно было
отдохнуть. Я был принят, причем в веселую компанию. Остаток дня мы ехали
сквозь бурю и, чтобы убить время, решили, что каждый должен что-нибудь
рассказать. Было поставлено условие, что каждая история должна быть
интересной и, более того, чтобы ее никто раньше не слышал. Наказанием для
неудачника будет молотилка. Неудачников не было. И здесь я должен сразу
сказать, что никогда в жизни я не присутствовал на таком грандиозном
литературном пиршестве. Здесь было восемьдесят четыре человека со всего
света - я был восемьдесят пятым, - и каждый рассказ был шедевром. Он
должен был им быть, потому что выбор был таков: либо шедевр, либо
молотилка.
Поздно вечером мы прибыли в Шайенн.
Буран достиг предельной силы, и, хотя последний раз мы ели утром, ни
один человек не рискнул отправиться на поиски ужина. Всю ночь мы мчались
сквозь бурю и утром следующего дня обнаружили, что мы находимся уже среди
прелестных равнин Небраски и продолжаем ехать. Горы и буран остались
позади. Благодатное солнце сияло над улыбающейся землей, и у нас вот уже
сутки ничего не было во рту. Мы выяснили, что наш состав около полудня
прибывает в город, который, если я не ошибаюсь, назывался Гранд Айленд.
Мы собрали деньги и послали телеграмму городским властям. Текст
телеграммы гласил, что восемьдесят пять здоровых голодных бродяг прибывают
в полдень и что было бы неплохо приготовить им заранее обед. У властей
Гранд Айленда было два выхода. Они могли накормить нас или бросить в
тюрьму. В последнем случае они также должны были нас накормить, и они
мудро решили, что один обед обойдется дешевле.
Когда наш поезд в полдень прибыл в Гранд Айленд, мы сидели на крышах
вагонов, свесив ноги, и грелись на солнышке. Вся городская полиция была
включена в комитет по встрече. Они нас построили отрядами, и мы маршем
отправились в отели и рестораны, где для нас был приготовлен обед.
Тридцать шесть часов мы пробыли без пищи, и нас не надо было учить, что
делать. После этого мы промаршировали обратно на станцию. Полиция
благоразумно задержала поезд до нашего прибытия. Состав медленно тронулся,
и восемьдесят пять человек атаковали боковые лестницы. Мы "захватили"
поезд.
В тот вечер мы были без ужина, во всяком случае, вся банда, за
исключением меня. Как раз когда пришло время ужина и состав отходил от
маленького городка, в вагон, где я с тремя бродягами играл в педро, влез
человек. Рубашка этого человека подозрительно оттопыривалась. В руке он
держал помятую литровую кружку, из которой поднимался пар. До меня дошел
аромат "Явы". Я отдал свои карты одному бродяге, который следил за игрой,