"Джек Лондон. Игра (Повесть)" - читать интересную книгу автора

она не отводила глаз от своего возлюбленного. Изначальный инстинкт,
первородный грех, вся могучая природа властно заявляли о себе. Словно
зазвучали тихие голоса матерей минувших тысячелетий и первый крик еще не
рожденных младенцев. Но этого она не знала, знала только, что она
грешница, и с гордо поднятой головой приняла отважное решение сбросить с
себя все оковы и до дна испить чашу греха.
Она никогда не задумывалась о человеческом теле, скрытом под одеждой.
Тело существовало в ее представлении только как лицо и руки. Дитя
цивилизации, облачившей человека в одежды, она без одежды не мыслила
человека. Людская порода была для нее породой одетых двуногих, с голым
лицом, голыми руками и поросшей волосами головой. Когда она думала о Джо,
перед ней тотчас возникал образ ее возлюбленного: кудрявый юноша с нежным
девичьим румянцем, синими глазами - и, конечно, в одежде. А теперь он,
божественно прекрасный, стоял почти обнаженный, в ослепительном белом
свете. И Дженевьева внезапно подумала, что бог всегда рисовался ей в
обличье обнаженного, полускрытого в тумане существа. Эта мысль, сближавшая
ее возлюбленного с всевышним, показалась ей кощунственной, еретической, и
она испугалась ее, как самого тяжкого греха.
Вкус Дженевьевы был воспитан на олеографиях, но врожденное чувство
прекрасного подсказало ей, что перед глазами у нее истинное чудо красоты.
Ей всегда нравилась наружность Джо, но эта наружность была неразрывно
связана в ее представлении с одеждой, и Дженевьеве казалось, что Джо так
привлекателен потому, что хорошо одевается. Ей и не снилось, какая
совершенная красота может скрываться под одеждой. Это открытие ошеломило
ее. Кожа у Джо была белая, как у женщины, и несравненно более гладкая,
шелковистая, почти без растительности. Это Дженевьева заметила; всем
остальным: изяществом линий, гармоничностью мускулистого, хорошо развитого
тела - она лишь безотчетно любовалась. Весь облик Джо дышал чистотой и
грацией. Озаренное улыбкой лицо, точеное, словно камея, казалось еще более
юным, чем всегда.
Джо улыбался потому, что распорядитель положил ему руку на плечо и,
повернув его лицо к публике, сказал:
- Рекомендую: Джо Флеминг, краса и гордость Уэст-Окленда.
Зрители бешено захлопали. Раздались громкие крики, восторженные
возгласы.
- Джо! Наш Джо! - неслось со всех концов зала.
Джо вернулся в свой угол. Никогда еще не казался он Дженевьеве столь
не похожим на боксера. У него такие кроткие глаза, ни во взгляде, ни и
выражении рта нет ничего свирепого, зверского, а телом он слишком хрупок,
и кожа нежная, гладкая, а лицо совсем мальчишеское, доброе и
одухотворенное. Ее неискушенный глаз не замечал мощной грудной клетки,
широких ноздрей, глубокого дыхания, вздувшихся бугров мышц под атласной
кожей, - не видел всех этих тайников подспудных сил, созданных, чтобы
служить разрушению. Он представлялся ей фарфоровой статуэткой, с которой
нужно обращаться бережно, любовно, потому что от одного грубого
прикосновения она может разбиться вдребезги.
Джон Понта, после того как два его секунданта с трудом стащили с него
белый свитер, тоже вышел на середину ринга. И Дженевьева содрогнулась от
ужаса, взглянув на него. Вот это боксер! Зверь с низким, как у обезьяны,
лбом, с крошечными глазами под насупленными косматыми бровями, с