"Чезаре Ломброзо. Женщина преступница и проститутка" - читать интересную книгу автора

половых инстинктов. На языке дикарей ореама нет выражений, соответствующих
понятиям "милая", "дорогая", "любить", а у древних ценились, как известно,
одни только физические качества женщин ("Дафнис и Хлоя", "Песнь Песней").
Цивилизация породила стыд, заставивший прикрывать наготу тела, а забота
о чистоте его уничтожила всякий запах его, который в первобытные времена и
привлекал мужчину к женщине. Вследствие этого части женского организма,
назначенные для целей материнства, которые привлекали зрение и осязание
мужчины (губы и грудные железы), должны были превратиться в эротические
органы. Женщина начала целыми столетиями позже мужчины сперва татуироваться,
а потом и наряжаться; кокетство же ее дополнило остальное. Наконец, на
чувство любви мужчины, на его страсть начала влиять исключительно красота
женщины, сделавшаяся, таким образом, одним из двигателей человеческого
совершенствования.
Когда, наконец, женщина восторжествовала над самкой, любовь ее начинает
отодвигать на задний план ее материнский инстинкт, но последний продолжает
все-таки сказываться в ней здесь и там, ставя ее чувство выше простого
удовлетворения половых потребностей.
В общем женщина, как мы это выше заметили относительно птиц и
перепончатокрылых насекомых, всегда более мать, нежели жена. Мы видели у
многих насекомых и некоторых млекопитающих, что самка способна жертвовать
собою скорее для детенышей, чем для своего самца.
В подтверждение высказанного нами взгляда мы можем сослаться на
народную мудрость, которая в поговорках часто осмеивает непостоянство
вдовьего горя, и на многих писателей, которые вполне согласны с нею в этом
отношении. Dolor di vedova, dolor di cubito -- гласит одна известная
поговорка. Algarotti (Ricard. L'amour des femmes, 1877) говорит, что вдова,
как бы сражена и убита горем она ни была, не плачет без задней мысли: она
сильно рисуется своим несчастьем с целью вызвать чужое сострадание. Ricard
замечает при этом, что самая неутешная вдова, если только она молода, всегда
находит какого-нибудь утешителя. На это же намекает Данте в своем знаменитом
стихе, который мы привели выше: Si comprende etc... Боккаччо описывает в
одном из своих рассказов в "Декамероне" близкую к отчаянию вдову на могиле
своего мужа, которая кончает тем, что принимает ухаживания нечаянно
подвернувшегося поклонника и для того, чтобы ему понравиться, доходит даже
до того, что заменяет труп одного повешенного преступника трупом своего
многооплаканного мужа. Шекспир рисует в "Ричарде III" вдову, выходящую очень
скоро замуж за убийцу своего мужа, убийцу, которого она незадолго перед этим
ненавидела и проклинала. В "Бессмертном" A. Daudet есть одна сцена, в
которой неутешная вдова отдается новому любовнику на могиле своего мужа. La
Fontaine был, стало быть, совершенно прав, говоря:

La perte d'un poux ne va point sans soupirs
On fait beaucoup de bruit, -- et puis -- on se console.

(Потеря супруга не обходится, конечно, без слез;
в начале очень много шумят, но потом... утешаются.)
Но зато ни писатели, ни поговорки народные никогда не осмеивали
истинности и правдивости материнского горя; жена редко оплакивает своего
мужа спустя два или три года после его смерти, но зато как часто мать льет
слезы о своем дитяти в течение десяти и даже двадцати лет!