"Чезаре Ломброзо. Гениальность и помешательство" - читать интересную книгу автора

у меня ничего не болело, -- пишет он, -- я старался вызвать боль ради того
приятного ощущения, какое доставляло мне прекращение боли и ради того еще,
что, когда я не испытывал физических страданий, нравственные мучения мои
делались настолько сильными, что всякая боль казалась мне ничтожной в
сравнении с ними". Эти слова вполне объясняют, почему многие сумасшедшие с
каким-то наслаждением причиняют себе физические страдания самыми ужасными
способами*.

[Байрон тоже говорил, что перемежающаяся лихорадка доставляет ему
удовольствие вследствие того приятного ощущения, каким сопровождается
прекращение пароксизма.]

Наконец, Кардано до того слепо верил в пророческие сны, что напечатал
даже нелепое сочинение "О сновидениях". Он руководствовался снами в самых
важных случаях своей жизни, например при подаче медицинских советов, при
заключении своего брака, и, между прочим, под влиянием сновидения писал
сочинения, как, например, "О разнообразии вещей" и "О лихорадках"*.

["Однажды во сне я услышал прелестнейшую музыку, -- говорит он, -- я
проснулся, и в голове у меня явилось решение вопроса относительно того,
почему одни лихорадки имеют смертельный исход, а другие нет, -- решение, над
которым я тщетно трудился в продолжение 25 лет. Во время сна у меня явилась
потребность написать эту книгу, разделенную на 21 часть, и я работал над ней
с таким наслаждением, какого никогда прежде не испытывал".]

Будучи импотентным до 34 лет, он во сне снова получил способность к
половым отправлениям и во сне же ему была указана его будущая подруга жизни,
правда, не особенно хорошая, дочь какого-то разбойника, которой, по его
словам, он никогда не видел раньше. Эта безумная вера в сновидения до того
овладела Кардано, что он руководствовался ими даже в своей медицинской
практике, в чем он сам с гордостью сознавался.
Мы могли бы привести из жизни этого гениального безумца еще множество
фактов, то забавных и нелепых, то ужасных и возмутительных, но ограничимся
одним, соединяющим в себе все эти качества его, -- сновидением, касающимся
драгоценного камня (gemma).
В мае 1560 года, когда Кардано шел уже 62-й год, сын его был публично
признан отравителем. Это несчастие глубоко потрясло бедного старика, и без
того не обладавшего душевным спокойствием. Он искренно любил своего сына как
отец, доказательством чего служит, между прочим, прелестное стихотворение
"На смерть сына", где в такой высокохудожественной форме выражена истинная
скорбь, и в " то же время он, как самолюбивый человек, надеялся видеть в
сыне те же таланты, какими обладал сам. Кроме того, в этом осуждении, еще
более усилившем его сумасбродные идеи липеманьяка, несчастный считал
виновными своих воображаемых врагов, составивших против него заговор.
"Подавленный таким горем, -- пишет он по этому поводу, -- я тщетно искал
облегчения в занятиях, в игре и в физических страданиях, кусая свои руки или
нанося себе удары по ногам (мы знаем, что он и раньше прибегал к подобному
средству для своего успокоения). Я не спал уже третью ночь и наконец, часа
за два до рассвета, чувствуя, что я должен или умереть, или сойти с ума, я
стал молиться Богу, чтобы Он избавил меня от этой жизни. Тогда, совершенно