"Андрей Анатольевич Ломачинский. Газогенератор (роман о жизни военных учёных) " - читать интересную книгу автора

палёным и здоровая, как Ленинский Мавзолей, куча не подлежавших ремонту
офицерских холодильников и телевизоров.
Затем взвод погнали погнали скалывать лёд вокруг котельной Академии.
Там на каких-то сваях здоровая труба лежала, и на ней висела трёхметровая
сосулька. Курсанты давай эту сосульку ломами долбать. Вдруг как из неё
ударит струя кипятка! Хорошо, что в шинелях были, не пожгло никого. Потом
Толю-Карантина одели в три ватника да резиновый костюм химзащиты сверху и
послали ту дырку в трубе затыкать. Он туда деревяшку-чопик забить умудрился.
Оказалось, что под сосулькой был аварийный клапан, который ичграючись ломами
сбили. Как назло, куча офицеров набежала. Один майор, видать, главный в этой
котельной, давай всем допрос учинять, что, мол, случилось? В непромокаемом
зелёном ОЗК Карантин выглядел самым причастным, ему и пришлось во всём
"честно" признаваться: "Работаем себе, ударными темпами лёд колем. Не здесь,
а с другой стороны. Вдруг слышим, что-то зашумело. Прибегаем - вода с паром
выбивается. Мы думаем, ведь больные в клиниках замерзнуть могут! Пришлось
проявить геройство..." Толику потом три дня к отпуску добавили, остальным по
внеочередному увольнению.
Сессию Фил сдал более менее нормально, без трояков и всего с одной
четверкой. Отправился в первый отпуск. Дома родные Фила не узнали. Первые
три дня он ел в громадных количествах, а в перерывах между едой дрых
практически беспробудно, сказался сильнейший хронический дефицит сна, а
потом сел сортировать свои конспекты и библиографические карточки, чего-то
переводить и наконец начал писать реферат. В отпуске пару раз мотался в
Ставрополь в читальный зал библиотеки СГМИ - ближайшего к дому
Ставропольского Мединститута. Отец всерьез начал подумывать, что его сын
свихнулся на почве учёбы. Особым поводом для такого заключения послужил
факт, что Фил разбросал по дому сотни малюсеньких карточек с иностранными
словами и их переводом на обороте. Карточки лежали в туалете и на кухне,
вываливались из любого кармана или книги - у него не было времени заучивать
иностранные слова, поэтому он старался пополнять свой словарный запас между
делом в "утильно-броссовое" моменты времени. Лишь за два дня до конца
отпуска Феликс встретился со старыми друзьями и одноклассниками, на встрече
нажрался самогона до блёва, провалялся следующий день со страшной головной
болью в тяжёлом похмелье, а потом отошёл и сразу укатил в Ленинград.
Родители лишь сочувственно покачали головой - такой сыновий отпуск им явно
не понравился.
По возвращению из отпуска за лекционную неделю Фил добрал необходимое
количество материала и дописал реферат. Сто рукописных страниц не
получилось - вышло страниц на шестьдесят. В ближайшее дежурство шефа вместе
с Черныхом снесли труды на суд. Шеф рефераты забрал, внимательно пересмотрел
библиографию, а через день устроил разнос. На Вовкином реферате красовалась
оценка кол и четыре через черточку, на Филовом два и пять с плюсом. Кол и
двойка - это по уровню научных сотрудников, а четвёрка и пятёрка по уровню
первокурсников. Гурьев рефераты отдал назад, а на Филовом реферате красной
ручкой почему-то написал свой домашний номер телефона. Однако шеф за
последний месяц сильно изменился - на очередном своем дежурстве отослал
Феликса спать на свободную койку в реанимационном зале, а Вовку представил
другому военно-полевому хирургу. Тот как-то необычно быстро перехватил у
Гурьева инициативу и стал сам "дрессировать" Володю, как будто это был его
ВНОСовец. Фила такое отношение крайне заело, он ведь видел, что что пока его