"Сэм Льювеллин. Кровавый апельсин " - читать интересную книгу автора

Мой "ягуар" слегка ворчал, пока я катил по Фор-стрит между небольшими
коттеджами со свежевыкрашенными рамами, куда хозяева приезжают только на
выходные. Перед домами в кадках росли лавровые деревца. Новый Пултни в
путеводителях именуют раем для яхтсменов. На Фор-стрит расположились две
закусочные и магазинчик, где вы можете приобрести все для внутренней
отделки вашей яхты. Торговые склады вдоль подковообразной бухты постепенно
превратились в москательные и сувенирные лавки; здесь же оборудовали
несколько мастерских, где строили яхты. Кривые булыжные улочки городка,
часть из которых была закрыта для проезда, оказались застроенными
коттеджами для отдыха и домами, где сдавались квартиры внаем на короткий
срок; их обитатели-яхтсмены появлялись на недельку-другую, а в остальное
время коттеджи пустовали. Местным жителям пришлось перебраться в бетонные
многоэтажные коробки, которые муниципалитет выстроил на отшибе, по другую
сторону Нейлор-Хилл.
Я проехал по набережной, мимо чисто вымытых фасадов магазинчиков,
отделанных гранитом, потом - мимо здания яхт-клуба, выстроенного из кедра.
На мачте у здания трепыхался флаг торгового флота Великобритании. Бриз гнал
легкую рябь по акватории бухты. Гавань была забита яхтами. На восточной
окраине города я увидел еще один лес мачт: это тот самый залив, который
Невилл Спирмен создал на месте мелководного засоленного болотистого устья
реки Пулт.
Поравнявшись с дорожным знаком, отмечающим владения Спирмена, я
свернул налево и проехал еще милю по зеленой долине в сторону здания, в
котором размещалась моя фирма. Дом был каменным, подобно всем прочим
строениям в Пултни и его окрестностях, но это единственное, что их
объединяло, потому что в остальном он больше всего походил на огромный
квадратный сарай. Впрочем, его первым владельцем-фермером, сколотившим
состояние на поставках мяса вjенно-морскому ведомству во время войны с
Наполеоном, он и задумывался как скотный двор.
Я остановил машину и через старинную высокую арку пошел к дому.
Покинув Эгаттера, я решил стать мебельным мастером. Но плавание под
парусами отнимало все больше времени, и становилось все труднее совмещать
это с основной работой. Проще сказать, половину года я проводил в портовых
городах всего мира, выискивая подходящую древесину для постройки судов.
Из-за этого я перепрофилировал свою мастерскую в склад. Постепенно моя
фирма "Ценные породы дерева - Пултни" вошла в первую пятерку лучших
английских оптовых баз этого профиля. Это было всем известно, но никто пока
не догадывался, что фирма "Ценные породы дерева - Пултни" постоянно
испытывала недостаток в деньгах, и чем дальше - тем больше.
Я вошел в здание и причесался, смотрясь в застекленную фотографию, на
которой был изображен я сам на фоне валяющихся по берегу мыса Беггарман
бревен красного дерева. В стекле отразилась физиономия боксера-тяжеловеса,
которому не мешало бы постричься. После этого я решил, что вполне готов
принять участие в еженедельном совещаний с моим компаньоном.
В служебном помещении нашей конторы было огромное венецианское окно,
через которое виднелась синеющая за холмами полоска моря. Вокруг стола,
изготовленного моими собственными руками, стояли стулья в стиле "Шератон",
тоже сделанные мной лично. Единственное в комнате, что было создано не
мной, - это Гарри Блейк. Мой компаньон. Как обычно, он был в деловом
костюме и встретил меня осуждающим взглядом: я опоздал на три минуты.