"Василий Ливанов. Агния, дочь Агнии (Сказание о скифах) " - читать интересную книгу автора

По ночам, когда Нубиец засыпал с ней рядом, она приподнималась на локте
и при слабом, неверном свете очага подолгу вглядывалась в его темное,
подсвеченное красноватым пламенем лицо.
Она отыскивала все новые, едва заметные черты сходства дочери с отцом,
и эти маленькие открытия восхищали ее. Когда возлюбленный переворачивался на
живот, она проводила легкими пальцами вдоль синеватого шрама, разрезавшего
широкую спину, и сознание того, что эта рана получена им в борьбе за жизнь
ее племени, одушевлялось в ней болью за него и горячей нежностью.
Однажды ей приснился сон, будто идет она по потравленному скотом выпасу
и несет на руках маленькую дочь свою Агнию, еще грудную. Скоро должно
показаться кочевье, но что-то никак не показывается. Агния останавливается,
чтобы оглядеться, и видит, что за ней по стерне идет большая пегая коза.
Вроде идет сама по себе, но остановилась Агния, и коза остановилась. Стоит,
жует жвачку, смотрит на Агнию своими прозрачными козьими глазами, нехорошо
смотрит. Агния прибавила шагу и чувствует - коза не отстает. А кочевья все
нет и нет. "Я заблудилась", - поняла Агния и, холодея от испуга, побежала,
прижимая к себе ребенка. И тогда позади затопотала коза, заблеяла страшно,
басом. Агния споткнулась, уронила ребенка на высохшую стерню, вскрикнула...
и проснулась. И долго не могла унять бешено колотящееся сердце.
Однако, когда резкий, режущий слух звук охотничьего рога поднял ото сна
становище, Агния вместе со всеми спокойно вышла к берегу Борисфена. На той
стороне реки, тускло блестя вооружением в сером свете пасмурного осеннего
утра, кружились на конях трое.
- Слушайте вы, ублюдки и отродье ублюдков! Готовьте высокие колья,
скоро ваши безмозглые головы будут торчать по всей степи и кормить голодное
воронье! Мадай Трехрукий, наш царь, хранимый богами, возвращается! - кричали
всадники.
Люди, тесно столпившиеся на берегу, безмолвствовали. Порыв ветра поднял
и растрепал огненные волосы царицы, выступившей впереди всех.
Вдруг с того берега, нарастая, перелетел заунывный свист и оборвался
тупым стуком. Агния Рыжая, царица над всеми скифами, качнулась вперед и,
раскинув руки, будто хотела обнять это холодное, ненастное утро, скатилась,
ломая сухие ветки кустарника, под обрыв и упала затылком в воду.
Пряди золотых волос заколыхались, подхваченные течением. Оперенная
стрела торчала у Агнии в горле.
Страшно, как насмерть раненный зверь, закричал Нубиец, и несколько
стрел, словно поднятых этим воплем, взвились над толпой и упали в воду у
противоположного берега, Трое, поворотив коней, невредимые уносились в
степь.
Нубиец, приподняв в ладонях полову Агнии, прижимал ухо к груди ее, ловя
слабое биение сердца. Потом поднял на руки бессильное тело царицы и, дико
ощерившись, прошел сквозь расступившуюся в страхе толпу в царский шатер.
Люди остались на берегу, подавленные свалившейся на них бедой, сразу
поверив в новые, еще большие беды.
Когда же в шатре закричала и громко заплакала девочка, толпа поспешно
разошлась в молчании. Становище казалось вымершим, даже псы куда-то
попрятались. И только белолобая кобыла царицы, сорвавшись с привязи, храпя и
взбрыкивая, свободно носилась между кибитками и шатрами.
Всю горечь поражения, весь позор бегства теперь вымещали скифы на
дерзких рабах и неверных женщинах своих. Первые ставшие на пути кочевья и